— Что же, спасибо еще раз, — пробормотала Кэти, смутившись, и вдруг вспомнила, что решила держать себя с ним как можно равнодушнее.

Она зашла в свою спальню, опять удивляясь той ошибке, которую допустила, открыв-таки дверь Джордану. Ей следовало попросить его уйти, как бы ей ни было больно. Потом она, конечно, мучилась бы месяц или два, но вскоре забыла бы об этом и все вошло бы в прежнее русло.

Впрочем, и теперь еще не поздно. Она лишь поужинает с ним. А потом вернется к любимой работе, друзьям, а может быть, и любовникам. Да, да, у нее были любовные встречи. Хотя все это мало походило, конечно, на то, что связывало их с Джорданом задолго до развода. И как бы она теперь ни уверяла себя в благополучии своей нынешней жизни, временами ей до слез хотелось вернуть те ускользнувшие мгновения.

А Джордан, похоже, и сейчас не хочет понять, что их брак остался в прошлом. Видно, чувствует себя в долгу перед ней. Но время наверняка излечит его от этих иллюзий.

Она открыла дверцы гардероба и стала внимательно рассматривать его содержимое. Что же надеть для последнего ужина с бывшим мужем? Ей хотелось произвести впечатление. Значит, черное. У нее есть прекрасное черное платье из тонкой хлопчатобумажной ткани.

Кэти сняла платье и бросила его на кровать, еще раз напомнив себе, что мужа она оставила по очень-очень веской причине. И нет никакой нужды воскрешать прошлое. Тем более что у него роман с девицей, которая ненамного старше их дочерей.

Должен же Джордан понять, что и она тоже личность и имеет свои права. Хотя он вроде бы никогда и не отказывал ей в этом. Кажется, даже уважал ее интеллект. Любил подискутировать с ней о домашнем хозяйстве, о жизни, о политике. И это было приятно.

А ей хотелось быть всегда для него желанной, ведь только Джордан был для нее настоящим мужчиной. Но теперь они расстались. Они чужие друг другу. И надо помнить об этом.

И все же ей совсем не хотелось забывать те ночи, что они провели вместе. Она слишком долго была одна, слишком долго придерживалась правильного распорядка дня; и вот теперь все мельчайшие подробности их любви, словно мстя ей за это, живо и ярко всплыли в ее памяти. Как все же хорошо было просыпаться в его объятиях!

Усилием воли Кэти заставила себя остановить поток нахлынувших воспоминаний. Она ушла от Джордана. И он для нее потерян. Они перестали доверять друг другу. И он стал к ней иначе относиться.

А вдруг он пришел к ней, чтобы разрушить ту стену непонимания, которая выросла между ними после смерти Кейта? Вряд ли. По крайней мере не стоит думать об этом сейчас. Она лишь собирается сходить с ним на ужин и просто поддерживать приличные отношения. Цивилизованные и достойные. Что ж, Кэти надеялась, что все еще в состоянии выглядеть и достойно, и сексапильно.

Она скинула ночную рубашку, оставшись в одних кружевных трусиках, и уже готова была надеть «достойное» и достаточно, по ее мнению, эротичное черное платье, как вдруг услышала невообразимый шум в холле.

— Кэти! Кэти! — звал ее кто-то.

Шум приблизился к спальне, сквозь него слышался иногда искаженный яростью голос Джордана. И вдруг дверь с треском распахнулась. Кэти взвизгнула и прижалась к стене, а в дверь, сцепившись, ввалились два разгоряченных дракой мужчины.

Кэти, в одних трусиках, с ужасом смотрела на происходящее в ее спальне, пока, придя наконец в себя, ясно не различила в этой разгоряченной парочке Джордана, стиснувшего своими мускулистыми руками… Джереми.

Глава 3

— Стойте! Прекратите! — кричала им Кэти, одной рукой безуспешно пытаясь надеть только что снятую рубашку, а другой — разнять сцепившихся мужчин.

Противники стоили друг друга.