Невероятно, но он и не думал выходить.

— Ну что ж, принимай ванну. Принимай.

Принимай? А он будет торчать здесь?

— Да что?.. Какого?..

Джейми задохнулась от возмущения, когда он вытащил ее из воды, бесцеремонно стащил с нее трусики и оба чулка и снова отпустил, так что она опять плюхнулась в горячую воду.

— А теперь выметайся! — раздраженно бросила она, совершенно выведенная из себя его наглым поведением.

— Нет уж. Ты в таком состоянии, что, стоит мне повернуться к тебе спиной, ты наверняка утонешь.

— А неплохая идея, — ехидно проговорила Джейми. — По крайней мере не придется выходить за тебя замуж… Джейк!.. Джейк, что ты делаешь?

Все ее ехидство мигом пропало, голос сорвался, когда она увидела, что он сбросил смокинг и закатал рукава рубашки. Руки у него были мускулистые и смуглые, так что один вид их страшно возбудил ее. Он — она и охнуть не успела — склонился над ванной и начал массировать ее колени, потом голени и ступни. Ощущение было не из приятных, холод будто возвратился в занемевшие ноги, и это причиняло сильную боль. Но она, закрыв глаза и глотая слезы, комом застревающие в горле, воздержалась от криков и стонов.

— И поделом ему, такому глупому созданию, которое ходит босиком по глубокому снегу, — сочувственно проговорил Джейк.

Она подняла глаза, мигом забыв и боль, и обиды.

— А кто виноват? Ведь не я отказалась от превосходного, теплого и сухого гостиничного номера, чтобы помчаться в ночь, в непогоду и загнать машину в сугроб.

— Ну конечно, не ты. А кто говорит, что ты? Шелковистая мягкость его голоса успокоила ее. И вдруг она осознала, что в жару перепалки совершенно забыла о своей наготе, отчего щеки ее тотчас вспыхнули жарким румянцем.

— Любопытно, — медленно произнес Джейк, внимательно осматривая ее пылающее лицо. — Кто бы мог подумать, что женщина в твоем возрасте и с твоим богатым жизненным опытом способна еще краснеть. А что было бы в гостиничном номере, — продолжал он рассуждать, не обращая внимания на разгневанный взгляд, который она в него вперила, — если даже такие пустяки, как нагота, выводят тебя из равновесия…

Когда он поднял ее из ванны, она протестующе вскрикнула, требуя немедленно отпустить ее и, в то же время, цепляясь за его плечи на случай, если нечаянно поскользнется.

— Голос говорит одно, — с усмешкой констатировал он, беря ее на руки и направляясь в спальню, — а тело — совершенно другое.

Эта наглая выходка вернула ее к реальности, и, как только он опустил ее на кровать, она сразу резко от него отпрянула.

— Хорошо, Джейк, ты вволю поразвлекся, но теперь с меня хватит. Пожалуйста, уходи.

— Не раньше, чем удостоверюсь, что твое оледенение прошло, и ты ничего себе не отморозила.

Говоря это, он улыбнулся, но блеск его глаз встревожил ее.

— Я чувствую себя просто превосходно, — твердо сказала она, и тотчас ее прошибла дрожь от холода собственных слов.

— А я тут принес тебе выпить.

Он подал ей стакан с бренди, за которым и ходил вниз, и стоял над ней, пока она, морщась от отвращения, не выпила все и не поставила пустой стакан на тумбочку. Когда она двигалась, лампа, стоявшая на тумбочке, эффектно освещала все ее тело — кожа казалась просто атласной.

— Ну, хватит, я все сделала, а теперь… — начала было она, но вдруг умолкла, заметив, как он на нее смотрит.

— Что, Джейк?

Глотка ее пересохла, тело болезненно напряглось под его безумно мерцающим взглядом. Она хотела скрыться, бежать от него, но его взгляд действовал на нее гипнотически, отзываясь во всем теле блаженным волнением.