Прикрывшись щитами, к баррикадам подошли три взвода солдат. На фоне личного состава командир роты казался почти подростком. В громоздких бронежилетах солдаты походили на хоккеистов, вышедших на ледовую площадку. Шли они неторопливо, даже чуточку беспечно, за плечами у них болтались автоматы – трудно было поверить, что каждый такой ствол затаил в себе многократную смерть.

Где-то совсем рядом должен был находиться подполковник Беспалый – именно с его подачи должна завариться буча.

– Последний раз требуем разойтись! – пророкотал мегафон. – Повторяю, солдаты будут стрелять на поражение. По счету «три» солдаты пойдут на штурм… Раз!.. Два!.. Три!..

Солдаты скинули автоматы с плеч, взяли их на изготовку и побежали к баррикадам. В них полетели камни, арматура. В ответ раздалась первая трескучая очередь.

– Братва, не ссать! Холостыми палят! – поднялся над баррикадой Мулла.

Его слова были опровергнуты в следующую секунду – очередь разрыхлила землю и мокрые черные ошметки заляпали лица заключенных. Несколько пуль сердитыми осами пролетели к баррикадам и разбили в щепки огромный ящик.

Заключенные, продолжая сжимать в руках заточенные прутья, отступили на шаг. Не было теперь ни блатных, ни ссученных, все были объединены одной идеей – ненавистью к хозяину.

– Братва, когда это воры хипеша избегали?! – прокричал Мулла. – Да лучше жмуриком в мерзлоту, чем в ноги к барину!

Голубок терпеливо, через оптический прицел, продолжал выискивать Иностранца. Он отчетливо увидел Муллу на баррикадах – несколько долгих секунд он держал его в перекрестье прицельной сетки и хорошо рассмотрел на лице огромный шрам, который проходил через всю щеку и кривым раздвоенным изгибом забирался на самый лоб. Мулла даже не подозревал, что на минуту стал объектом пристального внимания снайпера, распаляя в нем боевой инстинкт. Потом ствол неохотно сдвинулся и принялся блуждать в поисках заданной жертвы.

Минутой позже Голубок обнаружил Иностранца – это произошло в тот самый момент, когда боевая очередь прошила баррикаду и с той стороны кто-то громко вскрикнул. Тюремный ангел прибрал к себе еще одну грешную душу.

Голубок узнал его сразу: бритый затылок, крепкая мускулистая шея, небольшие уши плотно прижаты к черепу. Иностранец что-то говорил, – видно, подбадривал зеков – и темпераментно жестикулировал. Но Голубку не хотелось стрелять в затылок: Иностранец должен получить пулю в лицо, в самую середину лба, – это будет хорошая плата за те неприятности, которые ему пришлось снести по его воле. Однако Иностранец упорно не желал разворачиваться и продолжал кого-то подгонять и одергивать.

«Ну обернись же ты, наконец!» – мысленно молил Голубок.

Вот зек слегка двинул головой – получился совсем неплохой профиль: вполне довольно для того, чтобы убедить себя в том, будто выстрел произведен не в затылок. Классная это штука, лазерные осветители, оказывается, они успешно могут быть применены даже в лагере. Голубок навел пятнышко лазерного луча на висок и плавно надавил на спусковой крючок.