— А для тебя так важно, что подумают другие? Ты уже слишком взрослый, чтобы заморачиваться этим.

— Не паясничай, — выдохнул батя, — мы в тебя с матерью все вложили, чтобы ты человеком вырос.

— А я у вас урка, не работаю, бичую и ваши деньги пропиваю?

— Еще бы ты уркой вырос… — угрожающе протянул он, но снаряд снова не попал в цель.

— Ну вот и договорились. Ты не лезешь с наставлениями, а что соседям и мужикам говорить, я тебя научу. Вот… Можешь им газетку подарить.

Я протянул ему экземпляр «Красного Зарыбинска», тот прессу скептически взял, развернул и замер. Когда увидел на развороте крупным планом фотоизображение меня и Мухтара.

Даже крякнул.

— Мать, дай очки.

Прочитал. Посопел, вытер рукавом взмокший лоб.

— Ну-у… Не ожидал, если честно.

— Значит, с соседями вопрос решен?

Отец, видимо, не решил, нахмуриться ему, фыркнуть или всё же порадоваться, поэтому в лице не изменился.

— Ничего я им показывать не буду, так расскажу, — пожевал губу, добавил: — Затреплют газету, я ее в семейный архив положу.

И убрал номер в карман сумки, бережно ее свернув, будто это был ценнейший древний свиток, дающий силу, уверенность в себе и прочую родительскую магию.

В это время в дверь постучали.

— Войдите, — крикнул я.

Это была кадровичка. Сегодня она выглядела особенно прекрасно. Форма ее красила, особенно перешитая и четко подогнанная по соблазнительной фигуре. Сверкала звёздочками на погонах и обворожительной улыбкой. Солнышко, что протиснулось за ней в приоткрытую дверь, сияло бронзой в ее волосах. Загорелая и подтянутая женщина смотрелась жемчужинкой ГОВД, сильно отличаясь от среднестатистической советской женщины. Батя раскрыл рот.

— Ой, извините, — хихикнула Мария. — Александр Александрович, я слышала, к вам родители приехали.

— Ну? — уставился я на нее вопросительно.

— Я вам тут чайник принесла, чаевничать наверняка будете. Вот… — она прошла к столу и поставила чайник.

Вернее, не прошла, а продефилировала. Перекаты ее ягодиц проплыли рядом с батиным лицом. Тот так и сидел, раскрыв рот. Ах ты, хитрая птичка.

— Спасибо, позже занесу, — кивнул я, а про себя подумал, неужели она на знакомство с моими родителями замахнулась?

Но Маша оказалась на высоте, марку держала и ничего такого не делала, чтобы навязаться.

— Александр Александрович, я потом сама у вас его заберу. Все, все, ухожу, — подпорхнула кадровичка к двери уже быстрее, чем к столу.

И скрылась прекрасной бабочкой за дверью.

— Хм-м… — чесал батя макушку. — Это… это кто был?

— Коллега. Инспектор кадров.

— Целый старший лейтенант тебе чайники носит?

— Да ерунда, — отмахнулся я. — Милиционеров ведь много, а кинолог один.

На этом посещения не закончились. Снова стук, и снова я крикнул, чтобы входили.

— Саныч, — дверь распахнулась, но солнце перегородил Баночкин. — Там это самое… Кражу заявили. Там, вроде, ерунда, но ты сам говорил, тебя везде звать нужно, даже на малозначительные. Чтобы это самое… Показатели поднять ты собирался.

— Не сегодня, Миха, видишь, у меня родители, да и Мухтар занят — купается.

— Понял, — кивнул старлей и попятился на выход. — Здрасьте.

Кивнул он моим родителям.

— В сводку-то меня не забудь вписать, — распорядился я уже ему вдогонку. — И следаку напомни, чтобы в протокол включил мое участие.