— Береги жену, Кузьмич, и не воруй…

Закончив в квартире, мы провели осмотр места происшествия там, где Мухтар нашёл платок. Валя его упаковал, и вещдок забрал прокурорский, чтобы направить на судебно-медицинскую экспертизу — сравнить группу крови с таковой у убитого.

Я же всё размышлял над вышивкой: «КИТ». Морское животное… Есть еще такое созвездие. А на воровском жаргоне так называют вора-рецидивиста. Только последние не ходят с платочками. Да еще и с вышивкой. Скорее всего, это чьи-то инициалы…

А может, что-то совсем другое, о котором пока никто не догадывается.

* * *

В отдел вернулся под утро. Уставший и голодный. У ворот ГОВД стоял военный тентованный «ЗИЛ» болотного цвета, возле которого курили солдатики-срочники в форме.

Что за кипиш? Понял, что поспать и отдохнуть мне не удастся. Направился к Кулебякину, узнать обстановку. И как раз попал на планерку.

— Заходи, Морозов, — всплеснул руками шеф. — У нас ЧП!

— Я на больничном, Петр Петрович, — на всякий случай я помахал ему гипсом, но всё-таки прошел и сел.

Кулебякин только поморщился.

— На пенсии будешь болеть, Саныч, помощь твоя нужна… Ребенок пропал.

Присутствующие уже были в курсе происходящего, и Кулебякин довел вводную лично до меня.

Только сейчас я обратил внимание, что Петр Петрович был не в милицейской форме, а одет по-походному, будто на рыбалку собрался. Да и присутствующие одеты как на пикник. Даже инспектор дорнадзора Казарян был в спортивных штанах и футболке. Я его поначалу и не узнал, подумал, продавец фруктов какой-то с рынка. Никогда не видел его без формы и без полосатой палочки.

Оказалось, что школьники из Угледарска приехали в поход в местный лес. Поставили палаточный лагерь, а утром обнаружили, что одного двенадцатилетнего пионера нет. Бесследно пропал. Подняли всех на уши. Мальчишки сказали, что Женя Гребешков ушел куда-то ночью. Но никто не смог объяснить, куда и зачем.

Мигом подняли в ружье срочников из военной части в Угледарске, организовали добровольные поисковые отряды, подтянулись приданные силы милиции из области. МЧС еще не народилось, и такие проблемы со спасением в СССР решали сообща.

— Поисковые отряды уже работают, — вещал Кулебякин, — солдатики подъехали, прочесывать местность будут. Наша задача — присоединиться, а также выяснить все обстоятельства ухода пионера Гребешкова. Что-то они темнят, что-то недоговаривают. Ну какого ляда пацан в лес один ночью ушел? Не верю, ядрёна сивуха! Ну всё, по коням, товарищи, — Кулебякин уже встал и, посмотрев на меня, добавил: — На тебя, Саныч, надежда, там в лагере вещи пропавшего есть, так нужно Мухтара задействовать, по следу пустить.

Покой нам только снится. Я почесал руку под гипсом. Порой к чертям содрать его хочется.

— Сделаем, — кивнул я. — Сейчас по-быстрому покормлю его только, собака не человек, за идею не работает. Сытый пес — след лучше берет.

— Давай в темпе вальса. Ну все, товарищи, грузимся.

* * *

Прибыв на место, мы обнаружили палаточный лагерь. Перепуганные родители уже разбирали детей, кто-то примчался за чадами из области. Остальные пионеры сидели на бревнышке у погасшего костра с понурыми головенками, будто горевали, а пропавший Гребешков уже прослыл съеденным хищным лесным зверьем.

Конечно, здесь медведей нет, но дальше за Зарыбинском идут леса на сотни верст, в которых ребенку запросто можно сгинуть. Поэтому нужно было максимально оперативно обследовать квадрат, не дать ему углубиться в такие участки, где найти его будет сложно.