Переговоры велись в обоих городах одновременно, и по многим вопросам между делегациями возникла бесконечная переписка, в которой заботились не столько о том, чтобы ясно изложить взгляды, сколько о том, чтобы скрыть их. Обмен посланиями производился через посредников — представителей Дании, Папы и Венеции, которые были заинтересованы в том или ином решении многих вопросов и со своей стороны затягивали переговоры.

Правительства тщательно следили за переговорами, а медлительность в их ходе позволяла главам государств посылать время от времени дополнительные инструкции и, меняя требования, нередко мешать своим дипломатам завершить уже начатый маневр, уже почти согласованную сделку.

Претензии то уменьшались, то увеличивались, в зависимости от колебаний военного счастья. Зная о все ухудшавшемся внутреннем положении друг друга, обе стороны как бы соревновались в выдержке.

1 июня 1645 года шведские и французские уполномоченные предъявили свои предложения, которые обсуждались имперской стороной до апреля 1646. года. Поскольку шведы и французы заговорили об удовлетворении, на которое они претендуют, имперская делегация заявила, что таковое удовлетворение скорее приличествует императору как. пострадавшей стороне. На это шведы отвечали, что их король вступил в войну против своей воли, что война стоила Швеции бесчисленных жертв, за что ей и причитается справедливое вознаграждение. После обмена подобными высокопарными декларациями стороны приступили к деловому обсуждению взаимных претензий.

Испания сначала принимала участие в переговорах вместе с императором. Важным вопросом для нее были национальные движения в Нидерландах, Португалии и Каталонии. Интересовались испанцы также и положением в Италии, судьбой Рейнского Пфальца и французскими завоеваниями в Бельгии и на пиренейской границе. Не будучи в силах бороться одновременно с Францией и Голландской республикой, испанское правительство должно было сделать выбор, с каким из противников следует примириться и на кого надо обрушить все высвободившиеся силы. Франция, угрожавшая испанским владениям в Италии, Бельгии, Бургундии и даже на Пиренейском полуострове, представлялась наиболее опасным и непримиримым врагом.

Голландская республика более не стремилась к новым завоеваниям в Нидерландах. Бреда, Маастрихт и другие пограничные крепости достаточно оберегали ее территорию от испанского вторжения. Амстердамские купцы боялись, что дальнейшие завоевания могут привести к присоединению в республике Антверпена, опасного конкурента Амстредама в торговле. Голландцы боялись также водворения близ их границ на месте ослабленной Испании сильной агрессивной Франции. «Будь французу другом, но не соседом»,— говорили они. Кроме того, голландцы полагали, что продолжение войны чрезмерно усиливает авторитет принца Фридриха — Генриха Оранского, стремившегося к установлению монархической власти в молодой республике.

Между тем фактический правитель Франции кардинал Мазарини тайно предложил Испании сделку за спиной Голландской республики, надеясь, что ослабленная Испания позволит обобрать себя и отдать Бельгию в обмен на Каталонию, где и без того положение французских войск заметно ухудшилось. Испанцы немедленно известили о французском предложении голландцев. Возмущенные голландцы потребовали выхода из союза с Францией и сепаратного мира с испанцами. Филипп IV только этого и хотел. Он решил признать независимость Республики соединенных провинций и даже согласиться на закрытые для торговли устья Шельды, хотя это означало окончательный экономический упадок испанской части Нидерландов. В декабре 1646 года мирный договор между обоими государствами был подписан, и Испания потеряла интерес к переговорам в Вестфалии. Ее представители покинули Мюнстер. Трудности, которые испытывал Мазарини внутри Франции, вселяли надежды в испанских политиков и о мирном решении франко-испанских споров говорить было еще рано.