— Как случилось, что его рассекретили? — спросил Семен.

Егор пожал плечами:

— Не знаю. Ты, Сема, не забивай себе этим голову.

— Как скажешь.

Егор одним глотком допил кофе и поднялся с дивана.

— Пойду пообщаюсь.

Семен вынул изо рта разжеванную спичку, посмотрел на нее и вставил обратно в рот.

— По-моему, он уже успел глотнуть из своей серебряной фляжечки.

— Пьян? — вскинул брови Егор.

— Скорее, болтлив. Меня за пять минут так загрузил, что я до сих пор разгрузиться не могу.

— Ясно.

Кремнев подошел к двери, ведущей в библиотеку, и тихо постучал.

— Входите, — приветливо откликнулись из-за двери.

Егор вошел в библиотеку. «Объект» стоял у окна, спиной к Кремневу. У него были длинные густые темные волосы, крупной волной спадающие на плечи.

— Я же просил вас не подходить к окну, — строго сказал Кремнев.

— На нем полупрозрачная занавеска, — небрежно ответил «объект». — С улицы ничего не видно.

— Береженого Бог бережет. Отойдите от окна.

Мужчина повернулся и ленивой походкой отошел от окна к стеллажам с книгами. В руке он держал маленькую серебристую фляжку.

— Уберите это, — сказал Егор.

— Вы о чем? — «Объект» проследил за взглядом Кремнева и усмехнулся. — А, об этом. Не волнуйтесь, там всего три капли.

— Мы договаривались, что вы не будете пить, — сухо сказал Кремнев.

— Правда? Я как-то запамятовал. Кстати, вам не кажется, что это уже не ваша забота? Все, что от вас требуется, — доставить меня в аэропорт. А трезвым я при этом буду или пьяным…

Егор шагнул к мужчине и быстрым, почти неуловимым движением вырвал у него из пальцев фляжку. Мужчина поморщился.

— Грубовато, — сказал он. Усмехнулся и добавил: — Но справедливо.

Он повернулся к стеллажу и медленно провел пальцем по корешкам книг. Длинный смуглый палец остановился на самом потрепанном корешке. «Объект» принялся медленно, нараспев читать стихи по-французски.

Егор знал французский не ахти как, но общий смысл стихотворения уловил. Впрочем, «объект» тут же перевел стихи на русский:

Он взглянул на Кремнева через плечо:

— Вам нравится?

— Не очень, — ответил Егор.

— Да… У этого поэта был очень мрачный взгляд на жизнь. Но он не боялся сказать правду. Впрочем, мне тоже больше нравится Пушкин. У него в стихах есть свет. Божественный свет. Кстати, вы верите в Бога?

— А вы?

Мужчина мягко усмехнулся.

— Я спросил первый.

— Скажем так: я больше привык полагаться на собственные силы.

— Понимаю. — «Объект» прищурил светло-серые глаза и поинтересовался: — Как вас зовут?

— Кремнев.

— Я имел в виду имя.

— Егор.

Мужчина чуть склонил голову набок и посмотрел на Егора спокойным мягким взглядом.

— Егор, для волнения нет причин, не так ли? Все будет хорошо. У меня хороший грим, крепкие нервы и вполне приличные документы.

— Да, я знаю.

Егор вслушивался в голос «объекта», вглядывался в его лицо, пытаясь определить темперамент «объекта», тип его характера и тому подобное.