Изменить размер шрифта - +
Я стала узнавать насчет абортов на прошлой неделе, но все пересказывают страшные случаи, происходящие в Мехико и Окленде. Я не хочу, чтобы со мной случилось что‑нибудь подобное. Вдруг я умру?

– Ты можешь поехать в Токио или Лондон.

– Да, а что я скажу родителям? Что мне надо там писать работу по искусствоведению? Или что у меня деловая поездка?

Черт, Пакси, что же мне делать?

– А чего ты сама хочешь? Ты хочешь завести ребенка?

– Я не знаю…

Она действительно не знала. Габби постоянно размышляла над этим, но в голове был такой сумбур, что она ничего не могла придумать. Ей давно уже надо было посоветоваться с Пакстон.

– А что же Мэттью? Чего хочет он?

– Я сама не понимаю. Он так хорошо относится ко мне.

Он такой нежный. Мне кажется, я люблю его. – Как‑то все это было сомнительно, но сомнительно для Пакстон. У Габби была совсем другая шкала ценностей.

– Тебе бы стоило разобраться со своими чувствами, особенно если ты решишься на ребенка.

– Как же мне быть? Что бы ты сделала на моем месте?

Вы знакомы с Питером уже два года, ты смогла бы поручиться за него?

– Да, – честно сказала Пакстон. – Я уверена в нем, как в самой себе. Я не считаю себя достаточно взрослой, чтобы решиться на подобное, но я прекрасно знаю, что люблю его.

– Счастливая. Но ты совсем не такая, как я.

 

Габби проводила все свободное время с Мэттью Стэнтоном.

Временами Пакстон, наблюдая, как он точен, вежлив и всегда безукоризненно одет, задумывалась, что скрывается за этой блестящей внешностью. Она легко могла понять сомнения Габби.

Пакстон подозревала, что для него важна не сама Габби, а ее фамилия. Мэттью хорошо знал, кем был ее отец, и, казалось, очень заинтересован в связях с ним.

– Так что же ты будешь делать? – вновь спросила Пакстон. – Тебе надо решать скорее, иначе уже не останется никакого выбора. – Действительно, после трех месяцев об аборте нечего было и думать.

– Господи, Пакстон, не гони меня!

– Почему ты не расскажешь ему?

– А что, если он бросит меня?

– Тогда ты хотя бы узнаешь, что он за птица. Это поможет тебе найти ответ.

– А если он останется?

– Тогда это тоже повод для того, чтобы подумать. Габби, сначала реши, чего ты хочешь в этой ситуации. Ребенок – это уже навсегда. – У Пакстон было полно подруг, сожалевших, что они завели детей и вышли замуж, хорошенько не подумав, хотят они этого или нет.

Они проговорили весь день, пока не пришел Питер, и обе вдруг замолчали.

– Господи, что с вами? Я что‑то не так сделал?

– Не говори глупостей. – Пакстон чмокнула его наспех. – Как твои экзамены? – Он закончил второй курс, и оба знали, что это самый трудный год.

– У меня такое впечатление, что провалился по всем предметам, и завтра утром мне надо быть в самолете, летящем во Вьетнам.

– Не шути так. – Пакстон с расстроенным видом налила ему чашку кофе.

– А ты не принимай всерьез. – Он взял чашку у нее из рук и посмотрел вслед сестре, выходящей из комнаты; ему показалось, что глаза у нее заплаканные. – Что с ней такое? Она что, разругалась со своим дружком? – Питер не мог запомнить, как его зовут, что само по себе было плохим знаком. – Во всяком случае, он слишком стар для нее. А потом, он слишком интересуется моим отцом.

Пакстон тоже так думала, но в нынешних обстоятельствах не хотела соглашаться с Питером.

– Да нет, у них просто маленькая размолвка. Не думаю, что это всерьез, – пробормотала Пакстон.

Быстрый переход