Да, ведь еще были друзья, они действительно появились, и по-настоящему ко мне привязаны. Кэмпинеллы, миссис Портье-Энглсон, не говоря уж про Сут, мисс Дарлу, Джейд.

Все это проплывало передо мной в полудреме.

А что же будет со мной дальше? Я и об этом грезила. Каким будет тот, кто станет когда-нибудь моим мужем, сколько у меня будет детей, какими именами я их назову. Я решила, что муж мой непременно должен курить трубку, пуская из нее клубы душистого дыма, причудливые, похожие на маленьких призраков.

Мне было шестнадцать лет, ума палата.

Последней грезой наяву была эта: как я еду верхом на Фионадале на свою гору, ноздри щекочет запах земли, листья деревьев гладят меня по голове и по плечам, клубится со всех сторон туман, лунные блики скользят по лицу. Ветер упруго холодит щеки, и я поднимаюсь все выше и выше, погружаясь в сонное забытье. Там, на вершине горы, отпускают все беды, стихает боль. Наконец-то.

ГЛАВА 33. Про сейчас

Если бабушка еще раз прикажет ветру разбросать по комнате мои бумажки, я на нее накричу и свирепо притопну ногой. Сама знаю, что пора идти в мамину комнату. И не надо подгонять, натравливать на меня ветер. Нечего удрученно качать головой и выразительно махать рукой, сама все понимаю. Понимаю, что мне нельзя уехать, не доведя все до финала. А без маминой комнаты завершить повествование никак невозможно.

И вот я иду по коридору, и ветер врывается во все распахнутые окна, устроил сквозняк по всему дому. Я закатываю глаза:

— Сказала же тебе, иду, иду.

Смотрю на мамину дверь, но потом убегаю на кухню, выпиваю там полный стакан воды, в пять глотков. Вытерев рот, объясняю:

— Что-то захотелось попить водички.

Мика бы сейчас шлепнул меня по макушке, сказал бы, что хватит уже изобретать отговорки, пора разобраться с маминой территорией. Энди прямо с порога потопал бы в мамину комнату и пожал бы плечами, в смысле, «ну и что тут такого страшного?»

А Бобби сказал бы обоим, что нечего на меня давить, и сам стоял бы рядом, ждал бы, когда я решусь.

…Усилием воли я вернулась из детства в настоящее. Закрыв глаза, представила братьев теперешними, взрослыми. И хорошо, что мы все уже не дети, что детство давно кончилось. Это ощущение отдаленности и знание того, что и как было после, смягчало боль воспоминаний.

Итак, что было после. Я знаю, что Мика отчаянно старался убежать от самого себя и в конце концов к себе же и прибежал, к истинному себе. Я была на первой его выставке, в модном красном платье, и волосы закрутила в модную «улитку», лак красный, и на руках и на ногах, на шее серебряный кулон мисс Дарлы, в который вложила записку: «Духи ушедших, позвольте Мике спокойно спать по ночам».

Мика чуть не лопался от гордости, самодовольно улыбнувшись, крикнул мне тогда:

— Говорил же я тебе! Говорил, что так будет!

Да, он добился того, о чем мечтал, мой старший брат. Совсем бы был молодец, если бы не кое-какие пагубные пристрастия, надеюсь, он от них избавится, освободится.

У Энди есть книжный магазин, в нем пахнет старинными книгами, кофе и ладаном.

— Вот, прочти, — говорит он, протягивая мне очередную книжку, — тебе понравится.

Как правило, книжка действительно нравилась. Еще у Энди есть гоночные авто, он увлекается джазом, играет блюзы, он и сам пишет музыку. По-прежнему любит рискованные забавы. Пощекотать себе иногда нервы. Я была на их с Бет Энн свадьбе, я слышала первый крик их сына Бенджамина Хейла. Бен в детстве был таким же шальным, как его папочка, так же плевать хотел на опасности.