– Посторонних объектов нет, мистер Сифорт. – По правилам, миссис Дагалоу во время теста должна была называть меня «сэр», я ведь действовал как командир. Но стоило ли напоминать ей об этом?

– Определите, пожалуйста, положение корабля, мэм. То есть лейтенант.

Лейтенант Дагалоу ввела команду компьютеру определить положение нашего корабля на карте звездного неба. Экран заполнился цифрами, прозвучал радостный женский голос:

– Положение корабля определено, мистер Сифорт.

– Спасибо, Дарла. – В ответ компьютер слегка пригасил экраны. Не буду задаваться вопросом столетней давности: живая ли Дарла? Споров и сражений по этому поводу было не счесть. Лично я полагал, что… Впрочем, это неважно. По сложившейся традиции с компьютером разговаривали как с человеком. В него были заложены все нужные ответы на вежливые фразы и шутки. В Академии говорили, что экипажу легче общаться с компьютером, обладающим человеческими манерами.

– Рассчитайте, пожалуйста, новые координаты, – попросил я. Лейтенант Дагалоу кивнула.

Но в этот момент раздался голос командира Хага:

– Лейтенант заболела. Посчитайте самостоятельно.

– Есть, сэр. – Мне потребовалось на это двадцать пять минут, и, когда я закончил, пот лил с меня градом. Я был почти уверен, что сделал все правильно, но «почти» не самое лучшее слово, когда на тебя смотрит командир. Я ввел новые координаты для синтеза – короткий прыжок должен был быстро перенести нас к Надежде.

– Координаты получены и поняты, мистер Сифорт. – Это Дарла.

– Главный инженер, синтез, пожалуйста.

– Есть, сэр. Двигатели синтеза… запущены. – Экраны внезапно погасли. Это Дарла моделировала вход в синтез.

– Очень хорошо, мистер Сифорт, – произнес командир ровным голосом. – Сколько времени, по вашим оценкам, потребуется на второй синтез?

– Восемьдесят два дня, сэр.

– Восемьдесят два дня прошло. – Он напечатал команду на своем дисплее. – Продолжайте.

Я снова вывел корабль из синтеза. После экранирования мошного светового потока от солнца типа G системы Надежда мы смогли обнаружить вращающуюся у планеты орбитальную станцию. Лейтенант Дагалоу подтвердила отсутствие посторонних объектов вблизи корабля. Потом она снова заболела, и мне пришлось выполнять самое трудное – вручную причаливать корабль.

– Главный инженер, включить вспомогательные двигатели, – скорее пролаял я, чем проговорил, до боли вцепившись в микрофон.

– Есть, сэр. Двигатели включены. – Мистер Макэндрюс, казалось, только и ждал моего сигнала. Именно так оно и было бы в реальности. Одному Богу известно, сколько раз за долгие годы службы инженеру приходилось проводить такой тест с гардемаринами.

– Руль на ноль тридцать пять градусов. Вперед на две трети.

– Есть две трети, сэр. – Я увидел на экране пульта, как нарастает мощность двигателей, и занервничал. Но тут же напомнил себе, что «Гиберния» все еще в синтезе, что это просто тренировка. Взглянул на экран.

– Наклон десять градусов.

– Есть десять градусов, сэр.

Я осторожно приближался к орбитальной станции, отчетливо видневшейся на экранах и все увеличивавшейся в размерах. Перед окончательным сближением я притормозил корабль.

– Руль на ноль сорок, лейтенант.

– Есть, сэр.

– Сэр, с орбитальной станции доложили, что шлюзы готовы к стыковке.

– Понял: готовы к стыковке, – повторил я, стараясь охватить весь поток информации, поступающий из аппаратуры.