Герцог что-то неразборчиво произнес и, схватив ее за плечи, так резко повернул к себе, что она едва не упала.

— Черт возьми, Джулиет, — глухо произнес он, — ты хочешь, чтобы я встал перед тобой на колени? Если хочешь, я готов это сделать!

Джулиет с удивлением смотрела на него.

— Я не понимаю, — тихо произнесла она. — Что я должна сказать?

Но это было уж слишком! Со сдавленным стоном он привлек Джулиет к себе, и она опять ощутила вкус жгучего поцелуя на своих губах. Только на этот раз он этим не ограничился, а осыпал поцелуями ее щеки, влажные от слез глаза, ямку на шее, и вновь прижался к ее полуоткрытым губам, лишая Джулиет способности соображать.

Наконец, губы герцога коснулись ее волос, и Джулиет услышала, как громко бьется его сердце, когда она расстегнула ему пиджак и теснее прижалась к его горячему телу, над которым, как она убедилась, имела неограниченную власть.

— Теперь тебе стало яснее? — хриплым от сдерживаемых чувств голосом прошептал он. — Жаль, что мы не дома, и твой отец ждет нас. Я бы доказал, как ты нужна мне!

Джулиет покраснела и немного отстранилась.

— Но Эстелла… — неуверенно начала она.

— Эстелла и сегодня значит для меня не больше, чем десять лет назад, когда вышла замуж за моего кузена, — твердо заявил Фелипе. — То, что она вбила себе в голову, не более, чем ее фантазии.

Джулиет вздохнула.

— Но ты ни разу даже не намекнул мне… — упрекнула она его. — Я думала, что вызываю у тебя лишь досаду.

Фелипе улыбнулся.

— Так и было, но только без этой досады я не мыслю своей жизни. Я обожаю тебя, девочка моя!

— Фелипе! — воскликнула она, но он закрыл ей рот поцелуем. Потом Джулиет подняла на него счастливые глаза. — Расскажи мне об этом. Я хочу знать. Когда я… когда я понравилась тебе?

Он улыбнулся самой обаятельной улыбкой.

— Когда ты мне понравилась? — медленно повторил он. — Ну, я думаю, с первого взгляда, с того момента, когда увидел тебя, такую хрупкую и испуганную, на лестнице фазенды. А окончательно влюбился спустя некоторое время — точнее, два дня. За эти два дня вся моя жизнь перевернулась. Я не мог в это поверить и был вынужден уехать по делам и задержаться там как можно дольше, чтобы избавиться от наваждения, которое преследовало меня постоянно. Но все было напрасно, а когда вернулся, стало еще хуже. Увидев тебя с Франсиско Вальмосом, я готов был убить его. — Он улыбнулся. — Думаю, у меня были какие-то очень свирепые предки. Мои эмоции не поддавались контролю, когда дело касалось тебя. — Он убрал прядь ее рассыпавшихся по плечам волос и поцеловал девушку в шею. Я хотел поговорить с тобой об этом, но ты как будто избегала меня. Когда наши руки соприкасались, ты вздрагивала. Я боялся, что не нравлюсь тебе, а своим признанием могу только отпугнуть. Потом ты встретилась со своим… отцом, там на Барбадосе, и я был готов тебя убить. Я тебя почти ненавидел. Тогда я решил, что ты вовсе не такая, какой показалась мне вначале и какой до умопомрачения тебя полюбил. Я был в гневе, когда узнал, что ты встречалась Робертом Линдсеем. Мысль о том, что ты можешь быть дочерью этого человека, даже не приходила мне в голову. Да и как я мог такое предположить? Ты ни разу даже не намекнула ни о чем таком, хотя теперь я и припоминаю некоторые детали, вроде поездки по швейцарским Альпам, или то, как притворялась, что совсем не умеешь обращаться с аквалангом.

Джулиет радостно засмеялась. Это был такой чудесный день!

— Рассказывай дальше, — попросила она, и тут засмеялся он.