Поблескивающие грани микроскопических кристалликов отразились в ее зеркальных линзах и едва заметно сверкнули в лучах искусственного света. Она с шумом втянула в себя одну полоску, затем сделала небольшую паузу и так же сноровисто расправилась со второй.

С нарастающим ужасом Найл видел, как сразу изменилось выражение ее лица. Признаки жизни с каждым мгновением оставляли девушку, Джинджер словно стремительно покидала свое тело, превращаясь из живого человека с электронными имплантантами в некую особую разновидность кибернетического организма.

До этого дня Найл только слышал о существовании наркомании. Страшная катастрофа, налетевшая на Землю вместе с радиоактивным шлейфом кометы Опик, на многие столетия ввергла человечество в пещерное существование и даже швырнула людей в рабство к кровожадным паукам.

Но великое крушение истории утащило в небытие и многие человеческие пороки!

Невольно Найл подумал, что его мир столетиями обходился без наркотиков, и никому даже в голову не приходило разрушать себя какими-нибудь сильнодействующими веществами.

Существовал, конечно, дурманящий сок ортиса…

Но люди пользовались им только как лекарством, – без этого средства порой трудно было усыпить в душных пещерах дрожащих от страха детей. Судорожное трепетание ужаса, бьющееся в их несмышленых головках, могло привлечь к себе чуткое внимание пролетающих на шарах пауков-смертоносцев и сразу выдать абсолютно всех членов семьи. Почувствовав даже слабенький импульс, пауки обнаружили бы все укромные убежища.

Найл прекрасно помнил медвяный, свежий вкус этого плотоядного растения, с помощью сладостного аромата заманивающего добычу в свой удивительно красивый, но ненасытный зев. Нектар ортиса коварно привлекал и его, порой даже хотелось попробовать еще ложечку, чтобы перенестись в другой, волшебный мир грез и сновидений.

Иногда желание становилось очень сильным, почти непреодолимым. Только, он никогда не позволял себе расслабиться…

С детства в память Найла врезались рассказы деда Джомара о несчастных охотниках за соком, с флягами в руках отправлявшихся в Дельту. Иногда мужчины за время своих опасных походов настолько привыкали к свежему вкусу ортиса, что словно уходили в себя, становились вялыми, сонными, безразличными, поглядывая на всех вокруг тупыми «жучьими» глазами.

Больше всего мальчишеское воображение потрясла история старого деда об одном охотнике, – старейшины племени решили его казнить за то, что он настолько пристрастился к соку коварного растения, что навсегда пропал, не узнавая даже близких ему людей.

– Давай! Теперь твоя очередь… – прогудел над ухом трубный голос Каннибала. Тебе я сделал дорожки потолще. Ничего для тебя не жалко, спаситель!

– Нет, я не буду ничего вдыхать, – твердо отказался Найл. – Мне это не нужно.

Негр не стал долго уговаривать и сам нагнул к столу огромную бритую голову. Его мясистые крупные ноздри два раза проехались по полоскам искрящегося порошка, оставив после себя идеально ровную поверхность.

Скоро и он преобразился, превратившись в бессознательное, тупое животное.

Переносицу Джинджер закрывала сверкающая полоса зеркальных линз и нельзя было заметить, как меняется от наркотика ее взгляд, а вот лицо Каннибала было совсем рядом, и Найл с отвращением наблюдал, как «ангельская пыль» действует на сознание.

Страшнее всего было изучать глаза негра.

О, через несколько минут они выглядели страшно! Возникало ощущение, что с каждым мгновением они становились все больше, набухая и разрастаясь в размерах. Блестящие белки, сверкавшие на пронзительно-черном лице, наливались кровью и источали ненависть ко всему окружающему миру.

Джинджер расслабленной рукой взяла со скамьи небрежно валявшийся там пульт дешифратора, которым она вскрывала электронный замок на крыше небоскреба Стиига.