Последовала долгая пауза, а затем он произнес насмешливым тоном:

— Это ставит меня — точно и основательно — на место.

— Я…

Он резко перебил ее:

— И все-таки — если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать. Мы все здесь трудимся совместно, это облегчает жизнь каждому. До свиданья! — Раздались гудки.

— И вам до свиданья, сэр, мистер Тэлбот! — сказала Эмма, с грохотом бросив трубку.

На следующее утро сияло солнце, и хотя ветер с юга был прохладным, он расчистил небо, и все говорило о наступившей весне, твердо заявляющей о своих правах. Зевая, Эмма раздвинула шторы и взглянула на прекрасные зеленые горы и долины.

Миссис Ферт разрешила ей заказать новую муфту для «вольво», и деталь должны уже были привезти в Парагай. Вспоминая их телефонный разговор, Эмма улыбнулась. Ей все же пришлось ответить на пару вопросов о Кейне Тэлботе.

— Очень сексуальный мужчина, не правда ли? — лукаво спросила пожилая женщина.

— Да, если вам нравятся неотесанные и властные, — парировала Эмма.

— О, я видела его в вечерней одежде — никаких следов неотесанности! Для вас, молоденьких, идеал — красивые мужчины, но, становясь старше, начинаешь ценить и силу, и характер, и порядочность. Кстати, у него очаровательная мать. Мне пора идти, Эмма. Спасибо, что помогаешь мне в трудный час. Я никогда этого не забуду, да и Филиппа тоже.

Филиппа, ее дочь, была на пять лет старше Эммы. Как узнала Эмма, беременность ее протекала очень тяжело.

— У меня много свободного времени, — сказала Эмма весело, — и уверяю вас, мне не составляет никакого труда жить здесь. Весна на севере — это потрясающее время года!

Утро уже подходило к концу. Эмма пила кофе на террасе, когда к воротам подъехала машина. После сурового приказа «сидеть!» щенок повиновался, но залаял. Подавив волнение, Эмма приказала: «Место!»

Поскуливая, Лаки послушался, и Эмма, оставив его на террасе, направилась к воротам по зеленому влажному газону.

Это была не вчерашняя машина, не «лендровер», хотя, впрочем, ее водитель, высокого роста женщина, и напомнил Эмме того мужчину, который настолько прочно засел у нее в голове, что она знала даже оттенок его глаз: смесь золота и бронзы, мерцающий темно-желтый огонь, придающий его взгляду холод, а не жар.

Женщина стояла, прислонившись к воротам, и улыбалась ей. Эмма сразу узнала улыбку.

— Привет, — сказала мать Кейна Тэлбота, — я — Фелисити Тэлбот, а вы — Эмма Сондерс, а там с несчастным видом, я полагаю, — она понизила голос, — Лаки, чье имя я постараюсь больше не произносить, а то вдруг он ослушается вас и подойдет к нам.

Как у Кейна Тэлбота может быть такая улыбчивая и очаровательная мать? Эмма пожала протянутую руку.

— Наверняка он так и сделает, и я не смогу его держать от вас слишком далеко. Вы любите собак?

— Я люблю животных.

— Лаки! Ко мне! — позвала Эмма.

Стремглав бросившись к воротам, щенок обнюхал вытянутую вперед руку миссис Тэлбот и быстро лизнул ее языком, а потом сел и радостно уставился на нее.

— Что за душка, — проворковала гостья.

— Вашему сыну так не показалось, когда он проезжал мимо и увидел, что Лаки гоняет его овец, — веско проговорила Эмма.

Темные глаза расширились.

— Боже, это просто чудо, что он тогда же не пристрелил его! Кейн обычно никому не предоставляет второй возможности.