Наша повозка повернула за угол и сбросила скорость, чтобы пропустить перебегающих улицу людей, из-за чего мы почти остановились напротив торгового лотка, окруженного многочисленными вазам с цветами. Здесь собрались, наверное, все цвета радуги, и я пожалела, что повозка закрыта и я не чувствую аромата.

Пожилой торговец вытаскивал из вазы темно-бордовые розы – с такими крупными головками, каких я никогда в жизни не видела – повинуясь указаниям мужчины в сером костюме. Я никак не могла понять, зачем ему такие цветы – срезанные. Их ведь не высадишь под окнами.

– Что он делает? – спросила я едва слышно, сама не заметив, что произношу это вслух.

– Покупает букет, – после небольшой паузы, когда мы уже почти проехали мимо, отозвался генерал Шелтер.

– Зачем? – осмелилась уточнить я, почти свернув шею, пытаясь разглядеть, как позади мужчина действительно отдал старику деньги и взял цветы. – Эти цветы нельзя посадить.

– Их можно поставить в вазу. В Оринграде дом не украшают цветами?

Голос генерала звучал спокойно и равнодушно, но в кои-то веки не грозно. Правда, и дразнящих, соблазнительных ноток, как при разговоре с магистрессой, в нем по-прежнему не было.

– Украшают, – кивнула я, снова садясь прямо. – Но это делают женщины, у которых есть сад. Они срезают там цветы и ставят их в вазы. Еще можно собрать полевых. Зачем цветы мужчине?

– Он подарит их женщине, которая поставит их в вазу.

– Зачем?

– Чтобы они не завяли.

– Нет, мужчине это зачем?

Я не смотрела на генерала, только на пустое переднее сиденье рядом с возницей, но почувствовала его замешательство.

– Либо она его мать, либо жена, либо он ухаживает за ней. Это… традиция.

– Дарить женщинам цветы?

– Да.

Я помолчала, пытаясь уложить в голове неожиданный факт. Вспомнила, как однажды читала роман с похожей сценой. Правда, там герой сорвал цветок и вручил героине, и это не вызвало у меня такого непонимания, как мужчина, покупающий цветы. Я попыталась представить, каково это, когда тебе дарят такой букет.

– Красивая традиция, – выдохнула я.

Генерал промолчал. И так мы ехали до самого его дома, притаившегося в довольно тихом районе города. Здесь было гораздо меньше людей и повозок, а вдоль улицы тянулись преимущественно жилые дома, а не магазины и кафе. Одно здание показалось мне ужасно высоким: оно упиралось крышей прямо в небо, в нем было этажей десять. Но дом генерала стоял особняком, был окружен забором из тонких металлических прутьев, достаточно редких, чтобы сквозь них дом и участок вокруг хорошо просматривались, но высоких и острых на концах. На фоне других он казался маленьким и имел всего два этажа. Но для одного человека он был огромен, на мой вкус.

Генерал вновь сам открыл передо мной дверь и подал руку, чтобы помочь выбраться из повозки. Я его помощь приняла, чувствуя, как внутри снова поднимается паника. Поездка по городу на время отвлекла, и я не заметила, как блаженные оцепенение и апатия, охватившие меня во дворце Магистра, полностью развеялись.

И вот я снова осознала, что наряжена и полностью приготовлена для мужчины, которого почти не знаю и на союз с которым Тмар не давал благословления. Генерал Шелтер, конечно, был куда привлекательнее пузатого Драгза с лоснящимся лицом и оплывшего Магистра с потными руками, но это ничего не меняло для меня. Бесчестие есть бесчестие.

Возница резво обогнал нас и открыл дверь дома. Мы вошли в просторный холл, в котором неуловимо пахло яблочным пирогом с корицей и какими-то цветами. Здесь нас встретили четверо мужчин. В одном я узнала магистра Этьена, другой – в военной форме и расстегнутом мундире – тоже показался смутно знакомым. Но где я могла его видеть? Двое других тоже были военными, но их лица я точно видела впервые.