Однажды я попытался укрыться от преследования в четырех стенах, но, просидев чуть ли не целый месяц в дешевом мотеле, понял: останусь там еще на один день – и сойду с ума. Меня прикончили, как только я вышел на улицу. Двое рабочих меняли входную дверь. Я проходил мимо, когда один подставил ногу, а второй толкнул в спину. Простая комбинация, прекрасно зарекомендовавшая себя еще со времен детских уличных драк. Только на этот раз дело не ограничилось разбитым носом и синяками на лице. Все было намного более страшно – «по-взрослому». А главное, боль оказалась поистине адской. Наверное, за прошедший месяц я успел забыть, на что способна Злая. А она решила отомстить за чересчур долгое ожидание. Потом была встреча с Гердой, три дня тишины и спокойствия и – очередное нападение.

К подобному распорядку жизни со временем можно привыкнуть, но боль… Чудовищная боль оказалась страшнее всего. Причем страшна была даже не она сама, а ее ожидание. Первый день проходил относительно спокойно, но уже второй и третий переносились тяжело. Намного проще броситься в лобовую атаку на пулеметы противника, чем сидеть в камере смертников, с ужасом ожидая неизбежной казни. А я именно сидел и ждал. С каждой прожитой минутой приближаясь к неотвратимому финалу. Как-то я попытался изменить правила безумной игры – на исходе отпущенного срока пустил себе пулю в висок. Судя по реакции, подобный демарш не понравился охотникам, и меня прикончили в первый же день после воскрешения.

Не знаю, как долго могло продолжаться это бессмысленное существование на грани жизни и смерти, страха и боли, но однажды, проходя по какой-то заштатной, ничем не примечательной улочке я заметил вывеску: «Третий глаз Айстиноры».

Меня не интересовало, кто такая эта Айстинора, но «третий глаз» почему-то заинтриговал. Я не смог бы внятно объяснить, с чем это связано. Может быть, не последнюю роль сыграл ореол таинственности или то, что у моего страха были голубые глаза. Впрочем, это не столь важно. Главное, я обратил внимание на странную вывеску, остальное – несущественные детали.

По неписаным правилам нашей игры, на второй день жертва пользовалась неприкосновенностью (при условии, что до этого не было преднамеренного самоубийства). В тот момент я был чист, словно капля росы, и даже в мыслях не собираясь нарушать их гребаных правил. Но одно дело – считать, что все в порядке, и совершенно другое – не знать о запретных местах.

Так получилось, что заведение со странным названием «Третий глаз Айстиноры» оказалось тем самым местом, от которого нужно держаться подальше. А чтобы у меня не возникло по этому поводу никаких сомнений, пуля снайпера разнесла мне коленную чашечку. Он всего лишь нежно прикоснулся к спусковому крючку – и убийственный сгусток боли, облаченный в стальную оболочку, с огромной скоростью устремился к намеченной цели.

Чтобы предельно кратко описать последующие события, можно ограничиться всего тремя пунктами:

1) падение на землю;

2) вывалившиеся наружу внутренности;

3) острые зубы и ядовитая слюна Злой.

Одним словом, ничего необычного. Но вопрос о том, почему мне нельзя заходить внутрь, придал моему доселе бессмысленному существованию хоть какой-то смысл. И пускай он был эфемерным, как весь окружающий мир, но лучше иметь за душой хоть что-то, чем не иметь вообще ничего.

Вторая попытка закончилась столь же печально, как и первая. Я наивно полагал, что смогу обмануть снайпера, но он просчитал действия жертвы на три хода вперед. Первая пуля раздробила плечо – палец так и не смог нажать на спусковой крючок пистолета. Мне не позволили легко и безболезненно умереть. И только вторая разнесла колено, бросив потерявшее равновесие тело в жестокие объятия Злой.

Именно после этой неудачи я окончательно утвердился в решении во что бы то ни стало проникнуть в запретную зону.