Прошла еще четверть часа, прежде чем все разошлись. С рукопожатиями, поцелуями, объятиями, слезами и продолжительной речью леди Карлинг, которая начала с заверения, что не будет говорить много.

Маргарет казалось странным помахать рукой Стивену, покидающему собственный дом, и обнаружить, что она осталась наедине с лордом Шерингфордом.

С незнакомцем.

С ее мужем.

С Дунканом.

— Давай вернемся в гостиную, — сказал он, предложив ей руку.

Маргарет испытала облегчение. Глупо, но она не была готова ложиться в постель. В сущности, у них не было ни минуты, чтобы обменяться друг с другом хотя бы парой слов. За весь день они ни разу не оставались наедине, не считая нескольких минут в коляске, которая на всем пути домой привлекала внимание прохожих благодаря лентам и башмакам.

Оказавшись в гостиной, он подошел к бару, налил два бокала вина и направился к диванчику для двоих.

— Давай сядем, — предложил он, и Маргарет сообразила, что стоит у двери, словно в гостях, а не у себя дома.

Он сел рядом с ней и протянул ей один из бокалов.

— Ну как, ты довольна сегодняшним днем?

Маргарет вглядывалась в его лицо, но оно было непроницаемым. В его глазах, казавшихся очень черными в свете свечей, не было улыбки. Неужели день, который принес ей столько счастья, ничего не значил для него, кроме средства для сохранения дома, где мог бы расти его сын?

Она и в самом деле совсем не знает его.

— А ты? — спросила она вместо ответа, не желая оказаться в глупом положении, если он не разделяет ее чувств.

— Все было… замечательно, — сказал он, поднимая свой бокал. — До последней капли.

Маргарет заметила секундную заминку, словно ему было трудно произнести это слово. Он сказал так, чтобы успокоить ее? И стал бы он так говорить, если бы она не спросила?

Что толку теперь гадать? Они поженились, исходя из собственных соображений, ни одно из которых не имело отношения к нежным чувствам. Дело сделано. Они женаты.

Пока смерть не разлучит их.

Дункан сделал глоток вина, и она пригубила свой бокал.

— Но ты не ответила на мой вопрос, — заметил он. — Ты довольна?

— Полагаю, как и большинство женщин, — ответила Маргарет, — в день своей свадьбы. Есть что-то необыкновенное в том, чтобы находиться в центре внимания, и доброжелательного для разнообразия. Я бесстыдно наслаждалась каждым мгновением. Мне хотелось, чтобы все смотрели на меня и радовались вместе со мной.

О Боже. Жаль, что она не может забрать назад последнюю фразу. Но она произнесена, и, как будто этого мало, за ней последовало краткое молчание.

Маргарет уставилась в свой бокал и сделала еще один глоток.

— Я не влюблена в тебя, разумеется, — твердо сказала она. — Но я рада, что вышла за тебя замуж. Я хотела быть замужней женщиной, иметь собственный дом и, возможно…

Она снова сделала глоток вина, который оказался больше, чем она рассчитывала.

— В двадцать лет, — сказал Дункан, — я пообещал своему деду, что к тридцати годам женюсь, а к тридцати одному году обзаведусь наследником. Я был достаточно молод, чтобы без опасения обещать то, что должно было произойти через десять лет. Тогда это казалось далеким будущим. Разве может двадцатилетний юнец представить себя тридцатилетним? Или сорокалетним? Или восьмидесятилетним? Однако время прошло, и я несколько запоздал с выполнением первого обещания, но еще есть время выполнить второе. Конечно, я не могу гарантировать, что произведу на свет сына, да и любого ребенка, если уж на то пошло. Но я могу постараться.

Маргарет сделала еще один огромный глоток.