|
Пытаясь выиграть время, Ктулху направил против нас Закатную Саранчу, и Сантьяга, несмотря на активную поддержку лучших боевых магов Тайного Города, не только не сумел быстро уничтожить ее, но и упустил погонщика. И это при том, — огромные зеленые глаза Миланы обежали присутствующих, — что комиссар Темного Двора — один из немногих магов, принимавших непосредственное участие в войнах Кадаф. — Одна осечка еще ничего не значит, — пробубнил Святополк. — В конце концов, именно Сантьяга уничтожил Ктулху. — Благодаря хитрости, а не силе! — парировала воевода. — Комиссару удалось заманить погонщика в ловушку, где решающий удар нанес Кортес! Лучшие аналитики и предсказатели Зеленого Дома просчитывали поведение Сантьяги всю ночь, и их вывод таков: комиссар делал хорошую мину при плохой игре! Он не был готов к сражению с иерархом Кадаф. — Сантьяга отличный барометр состояния Темного Двора, — задумчиво произнесла Мирослава. — Если высший боевой маг князя пребывает не в лучшей форме, значит... — Значит, мощности Источника навов не хватает! — перебил старуху Станислав. — Темный Двор переживает спад! Колдовство, как и любое другое действие, также требует энергии. Особой, магической энергии, которую Великие Дома получали из древних Источников, в работе которых случались периодические сезонные спады, оставляющие магов на голодном пайке. Генетические различия позволяли колдунам использовать только «свою» энергию, и их состояние лучше всего показывало положение дел в Великом Доме. А поскольку никто не знал природу Источника навов, то в данном случае это был вообще единственный показатель. — Поэтому они не спешат поддерживать претензии чудов! — А должны были бы, — вставил Мечеслав. — Когда ты слаб, надо искать союзников. — Навы пытаются избежать войны! — махнул рукой Станислав. — Они никому не хотят показывать свою слабость. — Если Темный Двор вне игры, — жестко усмехнулась Всеслава, — чуды вряд ли рискнут связываться с нами в одиночку. Станут просто тявкать. — И у нас будет пять дней на то, чтобы привести в чувство Монастырева и запустить производство «стима»! — радостно закончила Милана. Королева величественно поднялась с трона: — Выслушав все мнения, мы предлагаем затягивать переговоры с чудами относительно выдачи Монастырева и лаборатории, используя для этого любые предлоги. Приложить максимум усилий для скорейшего выздоровления Монастырева. Через пять дней еще раз провести большой королевский совет с целью корректировки действий. Все ли согласны с этим решением? — Да! И только барон Мечеслав задумчиво погладил старый шрам, украшавший его шею: — А почему никого не интересует, что случилось с Вероникой Пономаревой? — Она погибла, — чуть высокомерно бросила Милана. — Кто это сказал? — Сантьяга. И распаленная принятым решением воевода тут же отвернулась, полностью позабыв о сомнениях барона. Муниципальный жилой дом. Москва, набережная Тараса Шевченко, 2 августа, четверг, 14:01. Голод. Странный голод терзал ее плоть, властно требуя пищи. Она уже съела целую тарелку спагетти с грибным соусом, сейчас приканчивала бутерброды с найденной в холодильнике колбасой и размышляла, не поставить ли варить еще одну кастрюлю макарон. Еще два дня назад после такого обеда она бы лежала без движения по меньшей мере полдня, если бы вообще сумела впихнуть в себя столько еды, а теперь никак не могла унять голод. Пришпоренный Золотым Корнем организм требовал энергии. «По крайней мере, это никак не отразится на фигуре», — улыбнулась девушка, поглаживая бритую голову, с правой стороны которой змеилась причудливая черная татуировка. |
