– Да ладно, она застрахована.

– Да нет, не та, что на реке. Другая – в Устье.

– У меня нет…

– Не хера со мной дурака валять, Баркало. Тут тебе ничего не обломится.

Манки принес еще один стул – точно такой же, на каком сидел Беллерозе.

– Дайте ногам отдохнуть, мистер Баркало, – сказал он.

– Видишь, Нонни, какие вежливые копы в Лос-Анджелесе? А мне это ни к чему. Здесь не моя юрисдикция. И начальства тут надо мной нет. Я частное лицо. Могу, например, переломать тебе руки и ноги, а ты даже не сумеешь обвинить меня в превышении полномочий.

Баркало сел, оскалился.

– Ну, спасибо, что рассказали про пожар. А как это случилось.

– Взорвался бензин, на котором работал генератор. Уничтожил автомобиль «линкольн». И в клочья разнес какого-то злосчастного мудака.

– Интересно, кого бы это?

– Твоего дружка и помощника Дома Пиноле.

Баркало, чмокнув, послал Пиноле прощальный поцелуй.

– Не больно-то ты удивлен.

– Ну хорошо, я не больно удивлен. Дом, бедняга, был глуповат. Я всегда говорил ему, что когда-нибудь он убьется.

– И тела в шкафу, Нонни. Баркало и ухом не повел.

– Мужчина по имени Честер Бухерлейдер. Молодая женщина, которую звали Лоретта Оскановски.

– Никогда не слышал. Это что, взломщики?

– Чиппи Берд и Лейси Огайо. А это тебе что-нибудь говорит?

Баркало покачал головой.

– Попали в пожар и сгорели, да? Но что же они делали в чужом доме?

– Они умерли задолго до пожара. Раздеты догола и мертвы. Интересно, не твои ли поганцы отобрали у них одежду?

– А что? Вполне!

– А может, ты сам?

– Нет! Нет! Меня там не было.

– А мой друг по фамилии Уистлер утверждает, что ты там был. Строго говоря, он стоял на мертвых телах в шкафу, пока ты уговаривал дамочку по имени Шила Эндс потрахаться перед кинокамерой.

– Не знаю никого по фамилии Уистлер.

– Черта с два, – выйдя из затемненной части комнаты, сказал Свистун.

Если сыщики рассчитывали на то, что внезапное появление Свистуна повергнет Баркало в замешательство, то они ошиблись. Он уставился на Свистуна как на постороннего, с которым столкнулся на автобусной остановке.

– Нет, ни хера я его не знаю. И знать не хочу!

– Мы столкнулись в Новом Орлеане около "Бобровой струи".

– Ага. То-то я смотрю: лицо знакомое.

– А эта встреча вас не удивляет?

– А с какой стати она должна меня удивить?

– А разве не ты велел Джикки Роджо замочить меня?

– Да я и не, знал, что Джикки решил тебя грохнуть. – Баркало, крутанув голову, уставился на Манки. – Офицер, арестуйте этого человека. Я думаю, это он убил Дома Пиноле.

– Это дело новоорлеанской полиции, – возразил Манки.

Баркало вновь уставился на Беллерозе.

– Я же тебе объяснил, здесь не моя юрисдикция.

– Сукин сын, – без капли гнева сказал Баркало, поглядев на Свистуна. – В сорочке родился.

– Что же касается тебя, – сказал Беллерозе, – мы ни трудов, ни времени не пожалеем, чтобы повесить на тебя два трупа из шкафа.

– Ну, на эту тему вам надо сначала поговорить с Пиноле и с Роджо, не так ли?

Они посидели в тишине: никто не шевелился, никто даже не осмеливался шумно дышать; все ждали, у кого первого сдадут нервы.