Левый глаз Кейпа слегка задергался.

– Ничего нельзя сказать заранее, – возразил он. – Женщинам предстоит занять полноправное место в мире. И, возможно, мы скоро узнаем об их истинных предпочтениях.

– В разговоре на эту тему мне следует держать ухо востро. Не хотелось бы мне оказаться в ситуации, которую я толком не понимаю. Так о чем идет речь?

– Об эротике.

– То есть о порнографии.

– В этом деле вертятся три миллиарда в год.

– За такое дерьмо – и такие деньги!

– Именно так я к этому и отношусь. А как насчет тебя, Мэй? У тебя есть моральные проблемы, связанные с дерьмом?

– Нет, пока никто не обнаружит его на ковре в моей спальне.

– Я не предлагаю тебе, Мэй, заняться съемками порно вместо Джонни Карсона. Просто хочется, чтобы ты заработала.

– Ну, и как далеко ты собираешься зайти?

– Меня не интересуют реальные половые акты, ночные клубы и все прочие аспекты бизнеса, так или иначе связанные с личными проблемами. Я собираюсь консолидировать производство и взять под свой контроль распространение печатной продукции, фильмов и видеокассет домашнего пользования на всей территории к западу от Миссисипи.

– Даже если отвлечься от конкретного предложения, на мой взгляд, этого дерьма и без того циркулирует более чем достаточно.

– Достаточно, Мэй, не бывает никогда. Не говоря уж о том, что смешивать этот коктейль надлежащим образом мало кто способен. Как и любой другой, рынок эротической продукции фрагментирован. И баснословные барыши уплывают только потому, что производители эротического ширпотреба не учитывают особые запросы неких весьма малочисленных, но крайне состоятельных групп клиентуры.

– Ну, и с каких капиталовложений ты собираешься начать?

– С десяти миллионов. Четыре на производство. Три на распространение. Два, если понадобится, на подкуп.

– А последний миллион?

– На непредвиденные расходы.

– А какова стратегия инвестиций?

– Я уже связался с фирмой, обладающей обширным опытом на данном поприще.

– И где она находится?

– В Новом Орлеане. Но через неделю они переберутся сюда.

– Ну, и сколько у меня времени на размышления?

– Как насчет трех дней?

– Не слишком-то много, чтобы как следует проникнуться идеей.

– Если, Мэй, ты сильно предубеждена против этой затеи, то почему бы тебе не отказаться сразу? – Он встал, подлил ей в бокал еще на два пальца. – Выгодные предложения появятся и потом.

Мэй четко расслышала намек, переходящий в угрозу. Откажись от предложения, сделанного Уолтером Кейпом, и весьма сомнительно, чтобы ты когда-нибудь получила другое. Отечески, вот он как себя ведет. Отечески. Пока ты относишься к нему как к всемогущему папочке, он старается сделать твою жизнь поприятней. Отвергни знаки его великодушия и внимания – и он осыплет своими милостями кого-нибудь другого.

– Мне просто хотелось бы получше разобраться в том, что за фильмы ты предлагаешь мне частично профинансировать. Я публикую серию статей, в которых бичуется детская порнография, и совесть просто не позволила бы мне заняться чем-нибудь, хоть как-то с этим связанным.

– Вот как?

Кейп словно бы проверял, насколько серьезны ее слова. Он вновь уселся в кресло. Посетовав на собственную невнимательность, Мэй наконец заметила, что он сидит так, что его лицо остается в тени, тогда как она сама ярко освещена и словно бы обнажена под его испытующим взглядом.

– Хотелось бы мне посмотреть на ублюдков, которые путаются с детьми, избивают их и всякое такое, – неуверенно сказала она, чувствуя проигрышность собственного положения.