— Действительно, правильно предупреждали Цезаря, берегись мартовских Ид...

Он вздохнул и откусил кусочек поджаренного хлебца. Почему-то тост больше не казался вкусным.

Хосе едва успел просмотреть перечень новостей, и в тот момент, когда он нажимал комбинацию кнопок, чтобы получить подробности заинтересовавших его сообщений, Марсия появилась из спальни, безупречно одетая и причесанная.

— Декларация независимости утверждает, что мы равны, верно? — заявила она.

Хосе, захваченный врасплох, сумел лишь промямлить:

— Что... как...

— Декларация! — погрозили ему пальцем. — Но мы не можем быть по-настоящему независимы, пока связаны друг с другом. Чтобы действительно быть равными, нужно быть абсолютно НЕзависимыми. Вот что говорится в Декларации!

Хосе побледнел.

— Неужели ты это серьезно?

— Конечно! Тиран, ты мог бы позволить мне самой заказывать себе завтрак, — она откусила английскую булочку и поморщилась. — К тому же она совершенно остыла.

— Ну, ладно! Я не должен был заказывать автоповару твой завтрак! — Хосе стиснул зубы, свернул невостребованный завтрак и повернулся, чтобы бросить его в мусорную корзинку.

— Эй, ты что делаешь! — закричала Марсия. — А что я буду есть?

Хосе удивленно посмотрел на женщину.

— Закажешь новый, конечно. По крайней мере, он будет горячим.

— У меня нет для этого времени! И все из-за того, что ты считаешь оскорбленным свое глупое мужское «Я»!

— Какое отношение имеет мое глупое мужское «Я» к тому обстоятельству, что ты не переносишь холодные булочки?

— Разве я говорила что-нибудь подобное?

— Ты сказала, что она холодная...

— Но я же ее ем. А мог бы заказать мне и новую!

— Не знаю, хватит ли у меня для этого глупого мужского соображения, — Хосе повернулся, чтобы набрать комбинацию на пульте управления автоповара.

— О, теперь в ход пущен уже сарказм? — Марсия вскочила, задрала подбородок, глаза засверкали. — Скажи мне, мистер Большой Сторонник Равенства, ты с таким же сарказмом относишься и к своей священной Декларации?

Хосе воздел брови.

— Вот уж чего не было, того не было!

— Но, мой дорогой, ты нарушаешь все ее принципы!

— Ни духа, ни буквы не нарушаю.

— Неужели? А как же насчет той фразы, где говорится, что «Создатель наделил всех людей определенными неотъемлемыми правами?»

— Да я никогда...

Она заставила его замолчать.

— А Джефферсон показал, что значит «люди должны быть свободными и равноправными личностями!»

Хосе нахмурился.

— Не думаю, чтобы это вполне...

— О, конечно, придираешься к словам. Но позволь сказать тебе, мистер Всезнайка, если «люди должны быть свободными и равноправными личностями», тогда и жены должны быть свободны и независимы от мужей!

— Но ведь Джефферсон имел в виду штаты! — взвыл Хосе.

— Какая разница, что он имел в виду? Все дело в принципах! — Марсия устремилась к двери. — Пошли, мы опаздываем!

Она уселась в угол мягкого сидения и приказала компьютеру:

— Восьмая Миля и Адамс, — потом тем же тоном обратилась к мужу. — Закрой дверь.

Хосе закрыл дверь и одарил Марсию многозначительным взглядом, уговаривая себя сохранять спокойствие.

Но сегодня это могло не получиться, ибо Марсия уже заговорила вновь.