Конечно, и у нас пространства, где чтения проходят в похожей обстановке, стали появляться. Но даже там, где гостей рассаживают на стулья и приглашают заранее, нередко веет дух бессмысленности происходящего. Ведь не в том же этот смысл, чтобы писатель пригласил на чтения своих друзей (что чаще всего и происходит), а в том, чтобы пообщался с незнакомыми ему читателями. И значит (если, конечно, хотим), культуру литературных чтений нам еще только предстоит взращивать, тихо и терпеливо: поливать, удобрять, подстригать веточки. Но для начала обязать все книжные магазины закупить прилавки на колесиках.

Часть 3

Короткие рецензии

В переводе на человеческий

О «Даниэле Штайне» Людмилы Улицкой

«Даниэль Штайн, переводчик» Людмилы Улицкой – это роман в письмах и роман в разговорах. Здесь нет поступательно развивающегося сюжета – только бесчисленные письма героев друг другу, только их долгие речи, записанные на магнитофон, а также стенограммы допросов, доносы, телеграммы. Сквозь ворох этих бумаг и пленок постепенно проступают узоры нескольких судеб – одна другой пронзительней, пробиваются четкие линии ключевых тем – одна другой острей.

Еврейский вопрос, сосуществование иудаизма и христианства, жизнь христиан в Израиле, пределы человеческой толерантности – вот примерный круг этих тем. Они и составляют гудящий идейный фон жизни главных героев. Еврея Даниэля Штайна, который спас во время войны сотни жизней, а потом крестился, стал католическим священником и посвятил жизнь созданию еврейской христианской общины в Хайфе. Романтической немки Хильды, поехавшей в Израиль искупать вину своего народа перед евреями. Араба-христианина Мусы, убитого вместе с семьей фанатиками. Восторженной католической монахини, со временем оказавшейся женой православного священника. Православной инокини из Иерусалима, когда-то принадлежавшей русской катакомбной церкви. Страстной коммунистки Риты Ковач, окончившей дни в израильской богадельне и на закате жизни принявшей крещение. А еще ее дочери Эвы, с трудом и ужасом пробирающейся к любовному терпению, терпению того, что сын – гомосексуалист, а у мужа роман с другой.

Действие течет по разным временам и странам – Вторая мировая война, массовое уничтожение евреев, образование Израиля, Шестидневная война, аннексия Голанских высот, Россия, Литва, Польша, Америка, Германия. И все же «Даниэль Штайн, переводчик» никак не исторический документальный роман, потому что это не роман вообще. Книга почти нарочито антилитературна. Едва все это «огнедышащее разнообразие» начинает превращаться в космос, в целое, в герметичный художественный мир, пусть и выстроенный на документальной основе, раздается звон разбитого стекла.

В разомкнутое пространство быстро входит невысокая женщина с короткой стрижкой. Людмила Улицкая. И начинает говорить, поверх голов своих героев, их судеб, сама: книга прослаивается письмами автора к Елене Костюкович, живущей в Италии знаменитой переводчице Умберто Эко и литературному агенту писательницы. Улицкая рассказывает Ляле об отношениях с собственным текстом, еврейским вопросом, литературным вымыслом, Русской православной церковью, раскрывает, кто из персонажей вымышлен, а кто – лишь частично (праведник Даниэль Штайн, например, списан с реального отца Даниэля Освальда Руфайзена, католического священника, умершего в 1998 году).

Так бывает, иные режиссеры любят сняться в собственных фильмах, хотя бы и в эпизодической роли.