— Или что?

— Или не найду, — оптимистически закончил Гэллегер и коснулся кнопок алкогольного органа у себя под кушеткой. — Я устал от мартини. Ну что мне стоило сотворить робота-бармена, раз уж я занялся роботами. Иногда даже на кнопку нажимать невмоготу. Успокойтесь, Брок. Я сразу же возьмусь за ваше дело.

Но владелец «Вокс Вью Пикчерс» не успокоился.

— Хорошо, я надеюсь на вас. Если вам нужно от меня что-нибудь…

— Блондинку, — протянул Гэллегер. — Вашу сверхсуперзвезду Сильвию О'Киф. Направьте ее сюда. Это единственное, чем вы можете мне помочь.

— До свидания, Брок, — заскрипел робот. — Не огорчайтесь, что не заключили со мной контракта, вас должно утешить уже то, что вы услышали мой несравненный голос и даже лично любовались мною. Но не рассказывайте о нашей встрече всем и вся. Видит бог, мне не нужны толпы поклонников. Они слишком шумят.

— Что такое догматизм, познать до конца можно только после беседы с Джо, — заметил Гэллегер. — До встречи, и не забудьте про Сильвию О'Киф.

Лицо Брока исказилось мучительной гримасой. Он попытался что-то сказать, но не нашел слов, махнул рукой и пошел к выходу.

— Прощайте, уродливое создание, — простился с ним Джо.

Когда грохнула дверь, Гэллегер лишь покачал головой, хотя роботу с его нежным слухом сделалось совсем худо.

— Так тебе и надо! — сказал он. — Какая муха тебя укусила? Брок чуть с ума не сошел, слушая твои откровения.

— Не мнит же он себя киногероем, — парировал робот.

— Не в красоте счастье.

— Как же ты глуп. И безобразен так же, как Брок.

— А ты — мешанина из скребущихся колесиков, шестеренок и передач, не говоря уже о червяках, которые в тебе так и копошатся, — парировал создатель робота, имея в виду, конечно, червячные передачи в корпусе своего детища.

— Я бесподобен. — Джо самозабвенно изучал себя в зеркале.

— Это может придти только в твою уродливую голову. И зачем только я сотворил тебя прозрачным.

— Чтобы все остальные могли любоваться мною. Лично у меня зрение рентгеновское.

— У тебя совсем крыша поехала. А почему я спрятал изотопный мозг в твоем животе? Другого места не нашлось, что ли?

Джо не реагировал. Поразительно противным, скрипучим голосом он тянул какую-то мелодию. Чтобы обрести моральные силы, Гэллегер подкрепился джином прямо из горлышка, но и это не помогло.

— Может, наконец, заткнешься? — взорвался он в конце концов. — Старый поезд метро на повороте и то мелодичнее.

— В тебе говорит зависть, — парировал робот, но, сжалившись, повысил тональность до ультразвуковой. После полуминутной тишины округу огласил собачий вой.

Гэллегер нехотя покинул кушетку. Пора было сматываться. Все равно в лаборатории не сосредоточишься, пока эта ожившая куча жестянок изливает на всех окружающих потоки самолюбования и самодовольства. Вдруг Джо рассмеялся противным кудахчущим смехом.

Гэллегер содрогнулся.

— Ну, что еще такое?

— Сейчас увидишь.

Черт бы побрал связь причин и следствий в сочетании с теорией вероятности, рентгеновским зрением и другими способностями, которыми он сам наделил этого проклятого Джо! Гэллегер тихо выругался, нахлобучил черную шляпу, давно утратившую первоначальную форму, и двинулся к выходу. Распахнув дверь, он чуть не сшиб с ног маленького толстяка, который тут же врезался головой ему в живот.