|
Но Мика понял: он остановился. - Начнем с того, что ты останешься стоять там. Я с вами двумя уже имела столько личного и тесного, сколько могу вместить за один раз. Он остался стоять, разведя руки в том же жесте "смотри, какой я безобидный". - Я понимаю, мы застали тебя врасплох. Вряд ли он понимал, но с его стороны было весьма вежливо притвориться, что понимает. Я еще не видела оборотня, который бы постеснялся спать в большой голой куче, как спят щенки. Впрочем, я никогда до сих пор не видала оборотней этого нового сорта. Наверное, должна существовать кривая привыкания к этому виду комфорта. Левая рука у меня дергалась так, что я на всякий случай вытащила правую из кармана, оторвав от рукоятки, и попыталась успокоить непроизвольные движения. - У тебя рука болит, - сказал он. Каждое подергивание мышцы посылало по руке резкие импульсы боли. - От когтей такое бывает. - Я могу ее успокоить. Я закатила глаза: - Наверняка ты это говоришь всем девушкам. Он не смутился: - Я же тебе сказал, я Нимир-Радж. Я умею взывать к плоти. Наверное, недоумение выразилось у меня на лице отчетливо, потому что он объяснил: - Излечиваю раны прикосновением. Я смотрела на него, ничего не говоря. - Что может тебя убедить, что я говорю правду? - спросил он. - Как насчет представить поручителя, которого я знаю? - Легко, - ответил он, и тут же открылась дверь. Еще один незнакомец. Мужчина ростом футов в шесть, широкоплечий, мускулистый, пропорционально сложенный, а поскольку он был голый, не оставалось сомнений, что он во всем пропорционален. У этого хотя бы не было эрекции. Приятное разнообразие. И бледнокожий, первый не загорелый, которого я здесь увидела. Блондинистые волосы, щедро сдобренные сединой, спадали на плечи. У него были седые усы и вандейковская бородка. Волосы подсказывали, что ему за пятьдесят, наверное. Но все остальное не говорило ни о старости, ни о слабости. Скорее он выглядел как наемник, способный вырезать тебе сердце и отнести кому-то в коробочке ради премии. Рваный шрам рассекал пополам грудь и живот, описывая резкий полумесяц возле пупка и уходя к паху. Шрам белый, судя по виду, старый. Либо он получил его до того, как стал оборотнем, либо... либо не знаю. У оборотней бывают шрамы, но редко. Обычно надо как-то очень неправильно лечить рану, чтобы получился такой рубец. - Я его не знаю, - сказала я. - Анита Блейк, позволь представить тебе Мерля. Только после этого глаза Мерля глянули на меня. Они были человеческими с, виду, светло-серыми. Но почти тут же их взгляд вернулся к лицу Нимир-Раджа их владельца - так послушный пес следит за лицом хозяина. - Здравствуй, Мерль. Он кивнул в ответ. - Впусти сюда ее людей. Мерль переступил с ноги на ногу, и я поняла, что он этого делать не хочет. - Кого-то, не всех? Мика глянул на меня. - А почему не всех? - спросила я. Мерль повернулся ко мне, и от взгляда его серых глаз мне захотелось съежиться. Они смотрели так, будто видели меня насквозь и читали все, что во мне творилось. Я знала, что это не так, но взгляд хороший. Я смогла заставить себя не моргнуть. - Скажи ей, - велел Мика. - Слишком много народу в слишком малом помещении. Я в толпе чужих не могу гарантировать безопасность Мики. - Значит, ты его Сколль? - спросила я. Он скривился - в гримасе отвращения, как мне показалось. - Мы не волки, и мы не пользуемся их словами. |
