– Мэгги, ты должна понять: ты особенная. Другая. Жизнь уже не может продолжаться, как прежде, когда мы играли в «Хало», а ты сидела у меня на коленях. Это тебе ясно? Все теперь изменится. Ты должна быть готовой к этому.

Я подняла голову и увидела, что они очень серьезно глядят на меня. Калеб слышал мои мысли и знал, что я намеревалась сделать. Я заметила, как у него дернулась рука, чтобы удержать меня, но я вырвалась и выбежала через переднюю дверь.

Я страшно рассердилась. Подбежала к джипу и хлопнула дверцей, увидев, что Калеб вышел за порог. Ключи мне на глаза не попадались, но я их лихорадочно искала. Когда он подскочил к машине, я захлопнула дверцу, чтобы он не мог остановить меня.

– Мэгги, подожди. Ты куда собралась?

– Куда подальше, – я уставилась в зеркало заднего вида.

От бессилия я заколотила руками по рулевому колесу, и джип вдруг ожил. Будто по моему желанию. Я посмотрела в окно на Калеба – он был поражен не меньше меня. Вытащил из кармана ключи, ошарашенно глянул на них и перевел взгляд на меня.

Я не стала больше ждать. Включила скорость, и машина каким-то образом завелась. Она могла ехать, и это было все, что мне нужно. Я выехала на шоссе и посмотрела на Калеба в зеркало заднего вида. Он отчаянно махал руками, потом побежал в дом. У меня бешено заколотилось сердце. Оно не хотело, чтобы я уезжала, да еще в таком сумасшедшем состоянии, да еще вот так. Мы не были созданы для ссор. Я вспомнила наш первый спор на заднем дворе у Кайла и свою боль, но не стала поворачивать назад.

Я не сомневалась, что Калеб позвонит своему отцу. И моему. И потом они с Кайлом станут соображать, как вернуть меня и почему я вдруг повела себя так безумно. А он что, не знает почему? Подразумевалось, что Калеб такой же, как я, моя любовь, моя жизнь. А он теперь ведет себя так, словно больше меня недостоин, словно я нуждаюсь в специальном обращении, соответствующем моему привилегированному положению. Со мной положено держаться почтительно и кланяться в знак повиновения…

Я выкинула мысли Калеба из головы и заблокировала их.

Как он смеет обращаться со мной как с истеричным избалованным вундеркиндом? Я была я! Я есть я! В моем видении мне открылось, что раса Асов испорчена в своих мыслях и действиях. Жадность, гордыня, самодовольство – это не мелкие человеческие недостатки. Но ведь они пытаются поклоняться мне, потому что я для них – олицетворение всех этих недостойных вещей. Бесспорно, это предел мечтаний любой девчонки. Ненавижу это.

Я умоляла Бога забрать все обратно. Я не хотела быть Провидицей. Мне нужен был только Калеб.

Я ехала какое-то время, затем остановилась у кафе-мороженого на краю дороги. Я хотела отдышаться и успокоиться, чтобы Калеб не сумел вызвать такси и по моему сердцебиению разыскать меня.

Я получила эсэмэску от Биша:

«Калеб сказал, что ты уехала. Я слышал, как вы там раскричались. Какого черта, Мэгс? Шлепай обратно и все объясни мне».

Потом позвонил Калеб, но я нажала на красную кнопку, отправила звонок в голосовую почту и не стала слушать. Не то чтобы я очень сердилась на него. Нет, не очень. Просто сердилась. Я хотела вернуть обратно свою жизнь. Мое сердце тянулось к Калебу, однако я прогнала это чувство прочь.

Я поправила защитный козырек, чтобы лучше видеть в зеркало. И разглядела метку, которую они заметили. На ней были солнце и луна, сложенные вместе, и серая расплывчатая линия их разделяла. Солнечная половинка белая, с широкими расползающимися лучами, а лунная – черная и гладкая. Эмблема была небольшой, может, дюйма полтора, и находилась на шее сбоку. Я потрогала ее. Метка показалась тверже татуировки, но кожа под пальцами была гладкой. Необычное ощущение.

Два парня за стойкой пустынного кафе косо посматривали на меня, поэтому пришлось вылезти из машины.