Я сотрудник департамента жилья.
– О да, разумеется. Поэтому мы и должны поговорить, – ответил Кляйн.
Кляйн слыл человеком с репутацией. В шляпе он был все семь футов ростом, но даже и без нее добрых шесть с половиной. На нем было длинное черное пальто, из-за чего он страшно потел в иерусалимскую жару. У всех хасидов проблемы с потоотделением, но у Кляйна это проявлялось особенно. У него были свои причины пренебрегать такими мелочами, как гигиена. Лапсердак скрывал два автомата, по одному под каждой рукой. Кляйн предпочитал «мач-10» автомату «узи». Леви носил свой пистолет в кобуре на поясе за спиной. Сэмми знал, что это «кольт». Еще бы, ведь он работал в банке «Дикий Запад».
Сэмми считал Леви идиотом, но в данном случае именно он был мозгом всей операции. Он и Кляйн работали в ешивах, созданных в арабских районах Старого Города и Хеврона. Эдакие функционеры полувоенного образования в викторианских черных лапсердаках. Кляйн учил студентов обращаться с оружием и организовывал вооруженные патрулирования. Леви был лидером массовых шествий в пятницу утром, когда еврейские студенты проходили маршем по арабским территориям, скандируя молитвы на иврите, чтобы сорвать мусульманскую субботу.
Сэмми не представлял, каким образом эти два джентльмена связаны с миссис Гродман. Видимо, эта информация еще не успела дойти до него. Скорее всего, они только что узнали о существовании Фонда Гродмана. А Шауль Даян, похоже, хотел дать им заработать.
– Чего играть словами. Этим ребятам нужны доллары, – подтвердил Шауль его мысли.
– Насколько мне известно, у них и без того тонны денег, – ответил Сэмми.
– Им надо больше, не так ли? – Шауль повернулся к Леви.
Хотя иврит Леви был совсем неплох, его трудно было назвать живым разговорным языком ежедневного общения. Это был язык Торы.
– Мы двигаемся вперед, мы продолжаем движение. У нас долгий путь впереди.
– А кто, кроме нас, делает что-нибудь? А? Никто, только мы, – вступил Кляйн.
– Дан имеет в виду, что все деньги в этой стране следовало бы отдать нам, потому что мы знаем, что с ними делать, – сказал Леви.
– Только вы знаете, что делать? – переспросил Сэмми. – Да за вами весь государственный аппарат этой страны, со всеми его инструментами.
– Да, за нами, точно. Всегда наготове, чтобы нанести нам удар в спину. Или повернуться в другую сторону и бежать что есть мочи, как только сделается чуть жарко.
– Дело в вас самих, Леви. Вы думаете, если бы мы работали в открытую, мы бы стали иметь дело с такими, как вы?
– Ради бога, господа! – поспешил разрядить ситуацию Шауль. – Мы все работаем ради одной великой цели – чтобы весь Эрец Израэль оказался в еврейских руках. Мы все движемся в одном направлении, но разными путями.
– Только не я, – возразил Сэмми. – И не правительство.
– Вы думаете, что Нетаньяху не хочет, чтобы Израиль стал целостным?
– Я не читаю мысли Нетаньяху. Не знаю, что он хочет. Но я знаю, какую политику он проводит как премьер-министр, абсолютно ту же самую, что и Рабин, – объединенный Иерусалим и земля для палестинцев.
– Отдать им землю, которую даровал нам Бог? – вскричал Кляйн.
– Да, дать им землю! – крикнул в ответ Сэмми. – Минимальное пространство с ограниченной автономией!
– И что это значит?
– Это значит именно то, что значит. Изолированные территории с местным самоуправлением.
– Гетто, что ли? – сказал Леви.
– Называйте как хотите. |