— Это ты насчет Костика? — приподняла белесые брови Катя.

— Я, — призналась Лариса.

— А что это ты им интересуешься? — не очень дружелюбно спросила Катя.

— Он мне нужен по важному делу, — сказала Котова и добавила, понизив голос:

— Он мне деньги должен.

— Да? — заинтересовалась Катя. — И много?

— Достаточно, — вздохнула Лариса.

Она сразу по придирчивому взгляду поняла, что перед этой Катькой не следует изображать из себя брошенную любовницу, надо избрать какой-то другой мотив, оправдывающий поиски Константина.

— Вообще это на него не похоже, — продолжала Катька. — Костик, конечно, сволочь порядочная, но кидалой он никогда не был.

— А почему сволочь?

— Так мужики все сволочи, — очень убедительно высказалась Катя.

Лариса не стала ни соглашаться с этим распространенным мнением, ни опровергать его.

— Катя, а что у вас тут говорят? Где и как его найти? Ведь должно же руководство думать, куда мог деться их сотрудник?

— А чего тут думать? — пренебрежительно махнула рукой Катя. — Наверняка у своей чувихи завис!

— А… у него есть любовница? — поинтересовалась Лариса как бы между прочим, но Кате, похоже, как раз именно эта сторона дела и была интереснее всего, поскольку она тут же со вкусом сама принялась развивать данную тему.

— А как же! — подтвердила она, закуривая сигарету и усаживаясь рядом со мной. — Я же говорю, что он сволочь! Ее Милкой зовут, блондинка такая крашеная, толстая…

— Толстая? — удивилась Лариса. — Мне казалось, что у Костика все-таки есть вкус, — добавила она, вспомнив, как выглядит Маринка.

— Мне поначалу тоже так казалось, — многозначительно и с затаенной обидой проговорила Катя и, нахмурившись, некоторое время молча пускала дым.

Лариса, как ей показалось, начала понимать причину ее неприязни к Мартынову. Видимо, девочка сама была к нему неравнодушна и неоднократно намекала на это, а он оставался безразличен. Хотя, возможно, что один или два раза он и откликнулся на ее призыв, но на большее рассчитывать не приходилось. А тут еще к тому же появилась крашеная блондинка — неудивительно, что Катя называет ее не иначе как толстой коровой. Естественно, и о Маринке она ничего хорошего не скажет. Лариса решила это проверить.

— Катя, но ведь у него, кажется, жена есть? — спросила она, понимая, что несет несусветную глупость.

— У Костика? Ну да, есть, — кивнула Катя. — Маринка! А ты удивляешься, что он от нее загулял?

Ха! Видела бы ты ее! Выдра недоношенная!

— Она настолько тебе неприятна?.

— Да кому она может быть приятна? — скривилась Катя. — Мышь серая! Наверняка к тому же фригидная!

Лариса попыталась себе представить гибрид недоношенной выдры с фригидной серой мышью; и то безобразие, что возникло в ее воображении, никак не вязалось с образом, пусть не очень яркой, но достаточно привлекательной Маринки Мартыновой.

Но переубеждать Катю она не стала — это было бесполезным и неблагодарным занятием. Кроме того, было ясно, что Кате не стоило говорить о том, что Лариса знакома с Маринкой.

— Ну, тогда все понятно, — согласилась она. — Конечно, от такой на сторону потянет. И давно он с ней встречается?

— Да уж с полгода где-то, — поджала губы Катя, которая с тех пор все еще никак не могла успокоиться.