Это мы всю жизнь в нужде проживаем, — вздохнула Канарейкина.

Лариса еще раз подивилась тому, насколько женщины подобного круга привыкли фальшивить на своей работе, что уже не могут обходиться без этого и в повседневной жизни, постоянно притворяясь и играя какую-то роль. Сейчас вот Марина Канарейкина усиленно разыгрывала роль несчастной, бедной девушки, в поте лица зарабатывающей на жизнь.

И поливала грязью людей, у которых денег больше, за то, что они одни у них на уме. И сама не замечала, что если кто и помешан на выжимании денег любыми средствами, так это как раз она сама и ее подружка Яна. И делают они это настолько отвратительно, что становится противно.

— Кстати, — Канарейкина вдруг вопросительно посмотрела на Ларису.

— Что такое? — не поняла сначала Лариса.

Она видела, что Марина готовится сыграть очередную роль, но какую, пока не могла понять.

Канарейкина тем временем придала своему лицу жалобное выражение и, заискивающе посмотрев Ларисе в глаза, начала:

— У меня ж горе такое… Сначала избили, деньги все отобрали, теперь вот подругу убили… На работу теперь не выйдешь неделю, это уж точно, а жить-то на что-то нужно, а у меня ни копейки нет, и в холодильнике пусто, бутылочку водки даже купить не могу, подругу единственную помянуть… А я ж вам все рассказала как на духу, что знала, самым святым, можно сказать, поделилась…

Канарейкина с такими подвываниями выводила свои жалобы, что могла вполне конкурировать с процветавшими когда-то на Руси профессиональными плакальщицами.

Лариса уже прекрасно поняла, к чему затеяна вся эта волынка, а поэтому просто щелкнула замком сумочки. Канарейкина внезапно оборвала свои стенания, с жадным интересом наблюдая, как Лариса достает кошелек.

Котова умышленно не стала задавать Марине вопрос, какую сумму она считает адекватной за свои услуги. Во-первых, потому что считала, что она сама в состоянии решить, сколько дать этой проститутке, а во-вторых потому, что правды от нее услышала немного. В основном кривляния и притворные охи-вздохи. Поэтому Лариса достала купюру в сто рублей и небрежно протянула ее Марине. Канарейкина тут же схватила деньги и затряслась в благодарностях.

— Ой, спасибо вам большое! Вот бывают же добрые люди на свете! А еще говорят, что богатые все плохие! Теперь подружку помянуть смогу, заживу нормально…

«Ты еще скажи — дело свое открою на эти деньги!» — с неожиданным раздражением против такого лицемерия подумала Лариса и поднялась.

— Спасибо вам, Марина, за откровенность, — поблагодарила она. — Я вам очень признательна.

Если что-то вспомните, сообщите мне, пожалуйста.

И Лариса протянула ей свою визитку.

— Скажите, если не секрет, а кто вам заказал расследование? — спросила Канарейкина на прощание уже в прихожей.

— Самое удивительное, что никто, — честно ответила Лариса. — Просто я видела мертвую девочку, и меня это так потрясло, что сейчас я работаю, что называется, на общественных началах.

Канарейкина опустила голову и мелко закивала.

«Похоже, эту проститутку тоже проняло», — подумала Котова.

— Я не знаю, чем вам еще помочь, — тихо сказала Марина. — Но я уверена, что это все дело рук Генки. Яна, конечно, девка не подарок, но девчонку-то зачем убивать?

Лариса выдержала паузу, поняв, что пошли уже ничего не значащие банальные фразы, потом сказала «До свидания» и вышла. Квартиру Канарейкиной она покинула с чувством облегчения.

Лариса уже собиралась отойти ко сну, как раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и услышала незнакомый мужской голос:

— Здравствуйте, я говорю с Ларисой Викторовной?

— Да.