Дворянин мог сделать и то, что выглядело продажей, — он мог отдать крестьянина другому дворянину и получить за это деньги. И это действительно выглядело бы продажей, если не учитывать, что крестьянин для дворянина был единственным источником дохода, при помощи которого дворянин в войсках защищал тех же крестьян. Передавая источник своего дохода другому дворянину (и только ему), дворянин имел право на компенсацию. Разумеется, что при такой продаже законом исключалось разделение семей.

Русский ничьим личным рабом никогда не был, даже рабом царя. Сыном — да, но не рабом!

Да, была крепостная зависимость, но всё было не так просто. Уйти от дворянина, освободиться, выкупиться стремились лишь те, кто благодаря освоенной профессии был твёрдо уверен, что занимает надёжное место в обществе и не подвержен случайностям. Причём даже статус крепостного ничему не мешал, были крепостные и врачами, и юристами, и художниками, и музыкантами. У графа Шувалова был крепостной-миллионщик, имевший десятки своих судов на Балтике. Платил Шувалову оброк такой же, как и все его крепостные (20 рублей в год), и не думал выкупаться «на волю», пока его сын не влюбился в дочь прибалтийского барона. Согласитесь, что столь безумная идея — выдать дочь за крепостного — не прельщала барона, ведь сам барон мог своего крепостного даже повесить. Шувалов покочевряжился — жаль было терять объект для хвастовства перед другими дворянами, — но судовладельцу вольную дал.

Скажем, украинскому поэту Т.Г. Шевченко был смысл выкупиться у своего помещика Энгельгардта. К моменту выкупа стало ясно, что он хороший художник и проживёт самостоятельно. Но дворовым и крестьянам зачем нужна была вольная? Чтобы попасть под гнёт чиновников, живущих одним днём?

Рассуждая о крепостном праве, привычно вспоминают умалишённую Салтычиху, замучившую в пароксизме своей психической болезни десятки крепостных, но даже я долго не знал подробностей того, как безжалостно расправился над ней (и её пособниками) суд Екатерины II, когда преступление Салтычихи вскрылось. Сначала Салтычиха 11 лет сидела в подземной тюрьме без света и человеческого общения, а затем ещё 24 года (до конца жизни) в камере с окном, через которое её могли наблюдать желающие, — фактически закончила она жизнь экспонатом в зверинце. Пособники Салтычихи отправились на пожизненную каторгу.

За издевательства над крепостными помещиков «забривали» в солдаты, а за их убийство — приковывали к тачке в Сибири. И это для помещиков было ещё и не самым плохим концом.

У русского народа было понятие «пострадать за мир». Речь шла о ситуации, когда невозможно было привести в чувство помещика, а царские чиновники были на его стороне. И тогда крепостные этого помещика бросали жребий, и те крепостные, на кого жребий пал, шли и убивали помещика со всей его семьёй (чтобы дети потом крестьянам не мстили). Дом помещика сжигали, а сами убийцы шли и сдавались властям. Смертной казни не было, этим убийцам помещика назначали пожизненную каторгу, семьи осуждённых царь посылал в Сибирь за казённый счёт в места каторги (браки заключаются на небесах, и не царю их расторгать), чтобы семьи жили недалеко от каторжанина. И вот эти осуждённые убийцы и были «пострадавшими за мир». Соответственно, мир (община) собирал деньги и посылал их в Сибирь «пострадавшим за мир» до их смерти.

Теперь вернусь к книге Нордена «Некоронованные властители». Эта книга о династии немцев Фуггеров, историю которой в Германии можно было проследить на протяжении 500 лет. Началась династия с предприимчивого торговца тканями, затем Фуггеры стали мощнейшим кланом мировых банкиров и промышленников, владевших медными и серебряными производствами Европы. Фуггеры своими деньгами не только с выгодой финансировали тогдашние европейские войны, но и определили избрание Габсбургов в императоры.