– Как сюрприз? – удивился гость. – Подождите, Арсений Матвеевич, вы разве мое письмо не получили? Я ж еще неделю тому назад послал...

– Какие письма, мил-человек, кто их сюда понесет, письма твои? – усмехнулся мужчина. – В нашу-то глухомань...

Хозяин махнул рукой, присел на высокие ступени крыльца и достал из нагрудного кармана рубашки дешевые папиросы.

– Так ведь телефона у вас нет, вам же не позвонишь! Как с вами вообще связь держать, Арсений Матвеевич?

– А никак! На фиг она нам нужна, связь эта? У нас способ связи один: сел вон на мой драндулет и дошканделял до Дубровино. А там тебе и почта, и магазин, и вся остальная цивилизация... Ну, или пёхом на своих двоих, минут сорок – кому как нравится...

Володя только головой покачал: и это в двадцать первом-то веке!

Они сидели на крыльце и курили. Арсений Матвеевич, шестидесятипятилетний крестьянин, загорелый, коренастый и жилистый, как культурист, с натруженными руками, седыми короткими волосами и сощуренными серыми глазами, был похож на артиста Сергея Гармаша. Его «драндулет» – старенькая облезлая «Нива» белого цвета – стоял здесь же, во дворе. Перед приходом гостя хозяин мыл ее, проверял уровень масла, подкачивал колеса. У Володи тоже была «Нива», только почти что новая и цветом темно-зеленая. Он купил ее у друга, когда его только комиссовали из армии. Рука у него тогда еще не работала, и мать принялась укорять его: зачем, мол, берешь машину, все равно водить не можешь, только деньги напрасно потратил... Но Володя поставил перед собой четкую цель: разработать руку и начать водить гражданскую машину. Она, конечно, отличалась от БТРа, на котором ездил его экипаж, а все-таки была чем-то и похожа на него: так же проходила по бездорожью там, где другие машины пасовали, а главное, как все танки, не боялась грязи. Когда он познакомился с Лидой и та увидела его лимузин, как он называл в шутку свою «Ниву», девушка презрительно скривила свои пухлые губки: «Фи! Я думала, у тебя и вправду лимузин...»

Ну, да, не лимузин, конечно, ну и что с того? Зато его боевая подруга напоминала ему их «Бэтмена», как они в шутку называли свой БТР. А теперь он собирался отправиться на ней в отпуск к морю и отдал ее на СТО для профилактического техобслуживания.

– Мужчины, мойте руки и давайте к столу! – послышалось из дома. – Картошка готова...

На столе оказалась не только картошка. Татьяна Семеновна успела накрошить в глубокую миску редиску с зеленым луком и яйцами, полила все это густыми деревенскими сливками, поставила на стол сковороду, в которой красовалась ароматная яичница с домашней колбасой, блюдечко с тонко нарезанными кусочками домашнего сала и кринку молока.

– С утренней дойки, – пояснила она. – Пей, Володя, у нашей Зорьки молоко вкусное...

– Что ты его молоком, как дитя, потчуешь? Покрепче-то ничего не плеснешь? – поморщился хозяин.

Татьяна Семеновна встала и подошла к буфету. Вскоре на столе появились графинчик с домашней наливкой и три рюмки. Все выпили за встречу и принялись рассказывать друг другу новости.

– А к нам на хутор, Володя, только что городской начальник приезжал на машине, – словно жалуясь, сообщила хозяйка.

– К вам приезжал? – удивился гость, не забывая работать ложкой.

– Ну, не лично к нам с Татьяной, а ко всем хуторским, – уточнил Арсений Матвеевич.

– И чего ему надо от вас, от хуторских?

– А они, вишь ты, хутор наш приглядели.

– Как это приглядели? В каком смысле?

– А в самом прямом. Места здешние, вишь ты, понравились городскому начальству, и решило оно себе здесь дачи построить.