Анатолий Галкин. Народные мстители
Глава 1 Цвет пропавшего рубина
В это позднее время уютная Мещанская улица затихала и засыпала. Недалеко был слышен шум Садового кольца, где даже в два часа ночи проносились машины, шурша шинами по сухому бугристому асфальту.
У антикварного салона «Сезам» тускло горел уличный фонарь и тихо музыка играла. Это из квартиры на втором этаже через открытое окно звучал печальный полонез Огинского. Потом его сменили гитарные переборы и томный голос Окуджавы…
Странный ночной концерт слышали трое. Это любитель музыки, который не спал в квартире с открытым окном, да еще две непонятные личности, что стояли внизу у салона «Сезам». За кустами у серой стены эти двое, одетые во все черное, старались быть незаметными. Они просто сливались с местностью! Странные граждане всем телом прижимались к холодным кирпичам возле арки, ведущей в проходной двор. Они ждали, когда наверху закроется окно, а любитель ночных серенад угомонится и заснет. Концерт завершился около трех ночи. В конце Городницкий успел пропеть про атлантов, которые держат небо, Высоцкий про скалолазку, которая шла к вершине, а Визбор про «солнышко лесное». Потом в комнате на втором этаже все замолчало, закрылись ставни, и погас свет. Люди в черном решили, что пора работать!
Прямо под окном находился люк в подвал, прикрытый деревянным щитом. Парни подождали еще десять минут и начали свою миссию. Вероятно, когда-то, еще при царе Горохе, сюда под дом сваливали дрова, торфяные брикеты и уголь. Все это топливо потом сгорало в маленькой котельной и давало тепло всему дому. Но это было очень давно, когда еще не было сотовых телефонов, картофельных чипсов и батарей центрального отопления.
Старшего парня звали Павел. Он говорил мало, но в каждом слове слышался неповторимый полтавский акцент. Именно в руках Паши Харченко появились большие красивые кусачки, достойные ребят из МЧС. Этот инструмент за один укус перегрыз замок на деревянном люке. Старые ржавые петли скрипнули, когда деревянная створка была поднята и прислонена к стене дома. Путь в подвал был открыт!
Харченко шустро спустился вниз. А второй парень по имени Ефим влезал в подвал осторожно, прикрывая за собой скрипучую крышку. Как только верхний люк был задраен, Павел из Полтавы включил фонарик. Потом он вынул план здешнего подполья и быстро сориентировался. — Смотри-ка, Ефим, не обманул строитель. Вот стена под салоном. А там дверь в подвалы ювелира. — Да, молодец старик. Точно нарисовал. А как думаешь, он до сих пор в лесу сидит? — А куда он денется? Мы его так пуганули, что он пять лет заикаться будет. — Я тоже думаю, Паша, что строитель сидит сейчас под сосной и дрожит, как осиновый лист…
Еще вчера утром шеф навел Павла с Ефимом на пенсионера Ивана Прошина, который три года назад был не просто строителем, а маленьким начальником. Прораб Прошин с бригадой молдаван и таджиков в доме на Мещанской создавал новый антикварный салон «Сезам». Они возились год, соорудив пристройку и переделав подвал. И вот вчера пенсионера подловили в проходном дворе, за десять секунд скрутили, накинули на голову холщевый мешок и запихнули в багажник синей «Нивы». От духоты, страха и полумрака дед впал в ступор. Он вышел из полного транса только в лесу за Звенигородом. Ивана Прошина вывели на поляну, сорвали мешок, вручили лопату и приказали копать себе могилу. От ужаса бывший прораб мог бы поседеть. Но он и так уже был седой, как лунь… Лопата все время упиралась в корни деревьев, и могила не получалась. |
