Долго ли, коротко ли — пришел королевнин сын в тридесятое царство; смотрит — дом на поляне. «Дай зайду, отдохну!» Входит в горницу — там стол накрыт, на столе три просвиры лежат, три бутылки с вином стоят; а нет ни души! Взял он, отломил и съел от каждой просвиры по кусочку, отпил из каждой бутылки по глоточку и спрятался за печку. Вдруг прилетают три голубя, ударились оземь и сделались добрыми мо́лодцами — по колена в се́ребре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды. Подошли к столу, глядь — просвиры надъедены, вино надпито, и говорят промеж собой: «Если б вор забрался, он бы все унес; а этот только попробовал... видно, добрый человек к нам в гости зашел!» Меньшой брат услыхал эти речи, вылез из-за печки и говорит: «Здравствуйте, родные братцы! Матушка велела вам кланяться да к себе звать». Что тут было радости! Что веселья! После того ударились они четверо оземь, поделались голубками и полетели к своей матушке.

В короткое время проходили мимо острова купеческие корабли. Купцы-торговцы смотрят на тот остров да дивуются... Вот приплыли они в государство Ивана-королевича, пошли к нему с докладом, с гостинцами. Он спросил их: «Не слыхали ль где каких новостей?» Купцы рассказали ему про чудный остров: «А на том острове живет прекрасная королевна с четырьмя сыновьями; три сына красоты неописанной — по колена в се́ребре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды! Ходят-гуляют по́ саду — весь сад освещают!» Иван-королевич не стал больше откладывать, сел на корабль и поплыл к острову; а там встречают его жена и четыре сына. Целовались, обнимались, про былое расспрашивали. Как узнал Иван-царевич всю подноготную, тотчас же отдал приказ расстрелять старшую сестру-лиходейку; вторую жену покинул, а стал жить с первою, и жили они долго и счастливо.

№287

Было ў бацькі тры дачкі; пашлі на рэчку бялізну мыць. Ехаў каралеў сын. Адна кажэ: «От, каб я за каралеваго сына пашла, то б я адной голкай весь двор абшыла». Другая кажэ: «Каб я за каралеваго сына пашла, то б я адной булкай весь двор абкарміла». А трэцяя кажэ: «Каб я за каралеваго сына пашла, то б два сыны́ прывяла: на лбе па месяцу, ў патыліцы па звездаццы». Прыехаў кароль да таё (жениться), што казала: «Два сыны прывяла б»; дак яны жывуць гадок, другі, стала яна ў цёнжы. Паехаў круль і прыказывае мацяры: што бог дасць жонцы, то няхай гадуе. Ад’ехаў ён міль дваццаць, как бог даў жонцы дзіця; прывяла яна два сыны: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы. Напісала жонка карту — што бог даў два сыны́: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы; парабак панес карту да яго і зайшоў да яе сястры начаваць і не ведаў, што яго пані сястра. Лег ён спаць, дак яна ўзяла дай адкрыла карту, тое скасавала, што было напісано: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы, а напісала, што ні уж, ні гад — ні знаць што прывяла. Той чалавек даганіў круля, падаў ліст. Ён прачытаў: «Што ёй бог даў, то няхай не траціць без мяне». Уже назад ён ішоў, зайшоў туды зноў начаваць; яна ўзяла зноў лісты, адкрыла і тое скасавала, што ён напісаў, і напісала: пакуль ён вернецца, каб пахаваць тые сыны. Як ён прышоў кралева жана перачытала і стала плакаць, ёй жаль было тые харошые сынкі пахаваць. На дворе выкапала две магілкі і пахавала; выраслі два явары — залатая галінка і срэбраная. Прыехаў круль да хаты і адправіў за тое, што пахавалі без яго.

Паехаў ён жаніцца да другой да жоніной сястры. Жывуць яны, дак яна кажэ то: «Мой мужу найяснейшы, каб мы гэтые явары ссеклі да зрабілі ложко сабе». — «Ах, мужу мой найяснейшы, пасячом мы гэта ложко і спалім, а по́пел на дарогу высыплем».