– Как? – одними губами спросила Зарема.

– Грех такому ребенку давать возможность на свет появляться, – словно расслышав ее вопрос, продолжала старуха. – Не мне тебе советовать, но последнее слово за эмиром. Спроси его. Если скажет сделать аборт, я поговорю с кем надо, и тебя избавят от ребенка.

Уже в полночь Зарема лежала на покрытом холодной клеенкой столе, с ужасом наблюдая, как уже немолодая, с уставшим лицом женщина гремит инструментом. Фельдшерско-акушерского пункта в окрестных селениях не было. Фатима делала аборты у себя на дому, в специально оборудованной пристройке. Да и редкость это для кавказской республики. В основном через ее импровизированную операционную прошли уезжавшие из Чечни после первой кампании снайперши из Прибалтики и русские женщины, собиравшиеся навсегда покинуть республику и не желавшие везти в Россию память об очередном насильнике. Но чаще всего здесь зашивали и возвращали в строй обычных моджахедов. Фатима была мастером на все руки. Помогала ей во всем уже престарелая медсестра, которая жила по соседству.

Зарему стал бить озноб. В это время медсестра подошла к изголовью, взяла сухими и сильными ладонями голову Заремы и вынудила смотреть в потолок. Бедной девушке казалось, что она сейчас умрет от страха. А между тем ей ловко разжали челюсти и вставили в рот палку из твердой резины. В это время Фатима сделала в руку укол. Сразу все поплыло…

– Гайрбек пришел.

– А кто его приглашал? – вспылил Антон, но тут же взял себя в руки. – Пусть пройдет.

Тяжело было узнать в вошедшем человеке подвергшегося накануне истязаниям оперативника. Лицо старшего лейтенанта походило на подушку, сшитую из разноцветных лоскутов, на котором с трудом угадывались глаза, нос и рот.

– Зачем пришел? – строго спросил Антон. – Решил убедиться, правду тебе вчера сказали или нет?

– Другая причина есть, – придерживая рукой левый бок, куда двинул накануне прикладом Шаман, ответил оперативник.

– Так зачем вообще сюда в таком виде приперся? – вспылил Дрон. – У тебя же вместо лица синяя задница…

– Всем говорил, что русские били, иду к коменданту, жаловаться.

– Умно, – Филиппов тряхнул головой. – Сейчас здесь соберется половина селения и начнет все крушить.

– Не соберется, – уверенно заявил Гайрбек. – Сказал, вы из леса пришли, вместе с моджахедами.

– Жена поверила, что бежал?

Чеченец улыбнулся разбитыми губами:

– Как чеченка может не поверить мужу?

– Присядь, – Антон показал взглядом на кровать напротив.

– Вы, правда, меня в Москву возьмете? – спросил Гайрбек.

– Мы скажем тебе то, что необходимо, когда придет время, – ответил Антон, разглядывая следы побоев.

– Не обижайся, командир, – Гайрбек вздохнул и поморщился. – Пришел я к тебе вот по какому вопросу. Вчера, я слышал, был бой, в котором погиб Хусейн Вадалов.

– Быстро у вас информация расходится, – снимая ботинок, с усмешкой проговорил Антон. – А ты его откуда знаешь?

– Эту собаку многие чеченцы знают, – уклончиво ответил Гайрбек.

– Нет, брат, – Антон отказался от мысли распутывать мокрый шнурок и поставил ногу на пол. – У нас или не говорят вообще, или выкладывают все до конца.

– Понял тебя, – Гайрбек покосился на сидевшего за столом Банкета, который выполнял функции охранника и дежурного одновременно.

– Говори, не косись по сторонам, – подбодрил собеседника Антон.