|
— Дорогая, я думаю не о Норе, не о Джиме, не о твоих родителях, не о Лоле, даже не о тебе… По-твоему, я не был в больнице? Я видел малышку, когда ее только забрали из инкубатора. Она посмотрела на меня и заплакала… Черт возьми, Пэт, мы поженимся, как только позволят приличия, унесем этот проклятый секрет с собой в могилу, удочерим маленькую Нору и сделаем так, чтобы вся эта проклятая история выглядела дурацкой выдумкой из какой-то чертовой книги! Понятно?
— Да, Карт, — прошептала Пэт. Она закрыла глаза и прижалась щекой к его плечу. Когда Эллери Квин вышел из задней комнаты, он улыбался, хотя и немного печально. — Присмотрите за ребятами в задней комнате, — попросил Эллери Гаса Олсена, положив на стойку десятидолларовую купюру, — и не пренебрегайте мистером Эндерсоном. Сдачу оставьте себе. До свидания, Гас. Я должен успеть на поезд в Нью-Йорк. Гас уставился на купюру: — Я, часом, не сплю? Вы не Санта-Клаус? — Не совсем, хотя я только что всучил двоим молодым людям подарок в виде младенца весом в несколько фунтов и в полном порядке до последнего перламутрового ноготка на ножке. — Разве сегодня праздник? — осведомился Гас. Мистер Квин подмигнул мистеру Эндерсону, который разинул рот. — Конечно! Разве вы не знаете, Гас? Сегодня День матери! |
