...Такыры, возле которых мы остановились, выглядят очень красиво. Посредине на них еще сверкает синевой вода, ветер, набегая, колышет ее рябью — совсем как на озере. Вдали видны несколько уток и гусей. Вода вызывает оживление, хотя к ней и не подступиться по илистому берегу. Солнце сушит такыры, и кое-где начинают появляться трещинки, образующие многогранники.

Я вижу издалека черную, довольно быстро передвигающуюся точку. Это жук-чернотелка, небольшой, на длинных ходульных ногах. В пустыне ноги не только волка кормят. Видимо, чернотелка собиралась пересечь такыр, да, наткнувшись на грязь и испачкавшись в ней, повернула обратно.

Осторожно ступая по вязкому такыру, я подбираюсь к жуку, чтобы лучше его разглядеть, а он, заметив опасность, приходит в неожиданное замешательство, подскакивает на длинных ногах, падает на бок, кривляется, бьется в судорогах — такой странный, длинноногий и весь грязный. Никогда не видел я ничего подобного в мире насекомых. Все необычное пугает, останавливает. Среди величайшего множества уловок, при помощи которых насекомые спасаются от своих врагов, эта чернотелка обладает совершенно своеобразным способом приводить в замешательство своих преследователей.

Я смотрю на забавное представление и сожалею, что нет со мной киноаппарата, чтобы запечатлеть увиденное. А жук, будто очнувшись, вдруг начинает удирать со всех ног, очевидно, решив, что достаточно меня озадачил.

Жаль маленького артиста. Я хотел бы сохранить ему жизнь, но он мне совершенно незнаком — быть может, новый вид. Я догоняю беглеца и сажаю в коробочку из-под спичек...

Поющие насекомые отлично чувствуют свою уязвимость и, как только ощущают опасность, сразу же замолкают. Попробуйте найти в поле поющего сверчка или кузнечика, особенно если они не столь многочисленны. Вас всюду будет окружать зона тишины, так как певцы при вашем приближении уже издалека оборвут песню и будут сохранять упорное молчание, сколько бы времени вы ни стояли смирно, стараясь не шелохнуться. Они очень чутки, эти музыканты пустыни, и настолько осторожны, что по-видимому, ощущая дыхание человека, биение сердца, передающееся через почву или, быть может, какие-либо ультразвуки, исходящие от человеческого организма, будут упорно скрывать свое присутствие. Интересно, что в пустыне, звенящей ночью от голосов многочисленных сверчков и кузнечиков, вокруг спящих на земле людей также образуется довольно большая зона молчания.

Смолкают при опасности и многие другие поющие насекомые. Английский энтомолог М. Бурр сообщает, что как только к дереву с громко поющими цикадами приближается оса-сфекс, которая на них охотится, все голосистые певуньи мгновенно прекращают концерт.

Умеют затаиваться и такие энергичные прыгуны, как кобылки. Птицы отлично знают эту особенность кобылок. Они усаживаются на спины пасущихся овец. Из-под ног крупных животных кобылки обязательно взлетают, чтобы не попасть под копыта. К тому же крупные млекопитающие — не враги. Затаиваются кобылки, когда появляются их заклятые враги мухи-тахины, откладывающие на их тело в полете яички или личинки.

Ранее я уже рассказывал о том, как бабочки, обитающие в субальпийской зоне высоких гор Тянь-Шаня, падают в расщелины между камней, скрываясь от преследования. В пустыне многие насекомые прячутся от врагов в различные норки, трещинки и подобные им укрытия. Кобылка Eyprepocnemis plorans, обитающая в Испании, обладает хорошо развитыми крыльями и в случае опасности ныряет в воду и прячется среди листьев водных растений, очевидно, считая водную среду значительно более безопасной, чем воздушную, Точно так же ведут себя и наши крошечные триперстки, о которых только что шла речь.