— Вы уже сказали мне все, что хотели? — спросил секретарь.

— Не знаю еще, все или нет, — ответил мистер Боффин. — Это как посмотреть.

— Быть может, вы подумаете, не найдется ли у вас еще каких-нибудь сильных выражений на мой счет?

— Подумаю, когда мне будет угодно, а не по вашей указке, — упрямо ответил мистер Боффин. — Вы хотите, чтоб последнее слово было за вами. А мне, может, нежелательно вам его предоставить.

— Нодди! Милый мой Нодди! Что же ты с ним так сурово? — воскликнула неукротимая миссис Боффин.

— Старушка, — сказал ее муж, отнюдь не сурово, — если ты будешь вмешиваться, когда тебя не просят, я возьму подушку, посажу тебя на нее и вынесу из комнаты. Ну, Роксмит, вы что-то хотите сказать?

— Вам, мистер Боффин, ровно ничего. Но мисс Уилфер и вашей милой, доброй жене я хотел бы сказать два слова.

— Валяйте говорите, — отвечал мистер Боффин, — да поживей, а то вы нам уже надоели.

— Я мирился, — начал тихим голосом секретарь, — с моим ложным положением у вас в доме, чтобы не разлучаться с мисс Уилфер. Быть рядом с ней — вот что изо дня в день служило мне наградой за те незаслуженные оскорбления, которые мне приходилось терпеть, за унижения, которым я подвергался при ней. После того как мисс Уилфер отвергла меня, я ни словом, ни взглядом не намекал на свои чувства к ней. Однако моя привязанность осталась неизменной, если не сделалась еще глубже н серьезней, — пусть мисс Уилфер простит мне эти слова.

— Обратите внимание, этот молодчик говорит «мисс Уилфер», а имеет в виду фунты, шиллинги и пенсы! — воскликнул мистер Боффин, лукаво подмигнув. — Обратите внимание, говорит «мисс Уилфер» вместо «фунты, шиллинги и пенсы!».

— Мне нечего стыдиться моих чувств к мисс Уилфер, — продолжал секретарь, не обращая на него внимания. — Я признаюсь в них. Я люблю ее. Куда бы я ни уехал, оставив этот дом, моя жизнь всегда будет пуста без нее.

— Без фунтов, шиллингов и пенсов, — пояснил мистер Боффин, опять подмигнув.

— Если я не способен строить корыстные планы, — продолжал секретарь, все так же не обращая на него внимания, — в отношении мисс Уилфер, то в этом нет моей заслуги; какую бы я ни вообразил себе награду, все это меркнет и теряет всякую цену по сравнению с ней. Если б она обладала несметным богатством или самым высоким положением в свете, на мой взгляд, это имело бы только то значение, что, возможно, еще больше отдалило бы ее от меня и лишило бы меня последней надежды. Если бы, — закончил секретарь, глядя в лицо своему бывшему хозяину, — если бы одним только словом она могла лишить мистера Боффина его богатства и завладеть им сама, она не стала бы выше в моих глазах.

— Что ты теперь думаешь, старушка? — спросил мистер Боффин шутливым тоном, обращаясь к жене, — как тебе покажется этот Роксмит со своей заботой о правде? Незачем тебе говорить, что ты думаешь, я не хочу, чтобы ты вмешивалась, думать ты можешь и про себя. А насчет завладения моим капиталом, я тебе ручаюсь, что он бы этого не сделал, если бы мог.

— Нет, не сделал бы, — возразил секретарь, опять взглянув ему в лицо.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся мистер Боффин. — В некоторых случаях ничего не может быть лучше хорошей шутки.