— Видите, мистер Венус, я времени не терял, — сказал мистер Боффин. — Вот и я.

— Вот и вы, сэр, — согласился Венус.

— Не люблю никаких тайн, — продолжал мистер Боффин, — то есть, вообще говоря, не люблю — надеюсь, однако, что вы мне сможете объяснить, для какой надобности вы молчали до сих пор.

— Думаю, что смогу, сэр, — ответил Венус.

— Отлично, — сказал мистер Венус. — Надо полагать, вы не ждете сегодня Вегга?

— Нет, сэр, никого не жду, кроме здесь присутствующих.

Мистер Боффин огляделся по сторонам, словно включая в это число и французского джентльмена и то общество, в котором он не вращался, и повторил:

— Здесь присутствующих.

— Сэр, — начал мистер Венус, — прежде чем приступить к делу, я попрошу, чтобы вы дали слово и поручились честью, что все это останется в тайне.

— Погодим немножко, посмотрим сперва, что значит такое выражение, — отвечал мистер Боффин. — Надолго ли в тайне?.. Навсегда, что ли?

— Понимаю ваш намек, сэр, — сказал Венус, — вы думаете, что дело, может быть, окажется не такого рода, чтобы вы сочли удобным хранить его в тайне.

— Может быть, — сказал мистер Боффин, осторожно поглядывая по сторонам.

— Правильно, сэр. Что ж, сэр, — заметил Венус, вцепившись для прояснения мыслей в свои пыльные волосы, — попробуем подойти с другой стороны. Я начинаю с вами дело, а вы ручаетесь честью без моего ведома ничего не предпринимать и не говорить, что я в нем участвую.

— Как будто правильно, — сказал мистер Боффин. — Я согласен.

— Вы даете слово и ручаетесь честью, сэр?

— Любезный, — возразил мистер Боффин, — слово я вам даю, а как можно его дать, не ручаясь честью, я не знаю. На своем веку я просеял горы мусора, но ни разу не видел, чтобы эти две вещи были в отдельных кучах.

Это замечание, казалось, несколько пристыдило мистера Венуса. Он замялся и сказал:

— Совершенно верно, сэр, — и, прежде чем возобновить прерванную речь, еще раз повторил, — совершенно верно, сэр. Мистер Боффин, если я сознаюсь вам, что согласился участвовать в сговоре, жертвой которого должны были стать вы, чего никак не должно было делать, то, быть может, вы позволите мне упомянуть, что я был тогда в удрученном состоянии духа, и окажете мне снисхождение. Золотой Мусорщик, сложив руки на набалдашнике толстой трости и опершись на них подбородком, покосился на него с каким-то загадочным выражением и сказал, кивнув головой:

— Разумеется, Венус.

— Этот сговор, сэр, клонился к тому, чтобы обмануть ваше доверие так нагло, что мне сразу же надо было сообщить вам. Но я этого не сделал, мистер Боффин, я соблазнился.

Не моргнув глазом, не шевельнув пальцем, мистер Боффин опять кивнул головой и спокойно повторил:

— Вот именно, Венус.

— Не то чтобы я пошел на это с охотой, сэр, — продолжал кающийся анатом, — или не упрекал себя за то, что свернул со стези науки на стезю… — он собирался сказать «злодейства», но, не желая усугублять свою вину, с большим подъемом переменил на «Вегга».