Вернувшись домой, Филип поужинал, принял душ — и все это время ему не давала покою какая-то неясная, неоформленная мысль. Что-то было не так в его сегодняшнем разговоре с Сьюзен Уэллс, да и во всей этой истории. Филипа не покидало ощущение, что Сьюзен все же недоговаривает что-то. Что-то очень важное, какой-то маленький кусочек головоломки, без которого не собрать всей картины.

Утро вечера мудренее. Вздохнув, Филип отправился спать.

4

Филип проснулся среди ночи и некоторое время лежал, открыв глаза и ни о чем не думая. Луна, заглядывая в окно, чертила дорожки тусклого белого света на полу, с опушки леса доносился заунывный волчий вой. Постепенно вопрос, мучивший Филипа весь день, вновь занял его мысли.

Для чего Сьюзен Уэллс на самом деле приехала в Хэвен? До сих пор Филипу казалось, что только для того, чтобы сделать его жизнь невыносимой, но, разумеется, Сьюзен вряд ли ставила перед собой именно эту задачу. Тогда для чего?

Вся эта чушь насчет того, что Сьюзен увидела его фотографию и, движимая любопытством, отправилась за тысячи миль, чтобы взглянуть на бывшего любовника сестры, нисколько не убедила Филипа. Так могла поступить импульсивная Миранда, но Сьюзен производила впечатление человека рассудительного, серьезного и обстоятельного. Такие, как она, не действуют под влиянием момента.

Судя по всему, Сьюзен Уэллс все же лгала, или, что более вероятно, не говорила всей правды. Это было буквально написано на ее лице. Филип вспомнил, как мучительно краснела Сьюзен во время их последнего разговора, и улыбнулся. В спальне было темно, и Филип позволил себе роскошь подумать о том, о чем старался не думать днем, — о глазах Сьюзен. О ее загадочных глазах непередаваемого цвета, чей оттенок менялся в зависимости от настроения их владелицы. Филипу казалось, что они глубоко синего цвета, но, когда Сьюзен улыбнулась, он с удивлением и восхищением увидел, как почти мгновенно они приобретают фиалковый оттенок.

Тишину ночи вновь прорезал вой, и Филип вздрогнул — неожиданно его настигло озарение. Так часто бывает, когда просыпаешься среди ночи ни с того ни с сего, и вопрос, мучивший тебя весь день, неожиданно разрешается.

Зачем Сьюзен расспрашивала о том, любит ли Филип Мастерсон детей? Как это связано с ее словами: «Моя сестра оставила вам кое-что в наследство»?

И Филип понял, в чем дело. Эта догадка требовала немедленного подтверждения.

Филип выпрыгнул из постели и лихорадочно заметался по спальне, отыскивая брошенную наспех одежду. От волнения он никак не мог попасть руками в рукава рубашки. Всунув ноги в кроссовки, он выбежал на улицу и бросился к машине.

Что, если Сьюзен решила не дожидаться утра? Вдруг она уехала еще вечером — что делать тогда? Филип ничего не знал о ней, кроме имени и того факта, что она приходится Миранде сестрой. Сколько женщин по фамилии Уэллс может проживать в многотысячном Кардиффе? Ответа на этот вопрос у Филипа не было, но он точно знал, что переберет всех Уэллсов, но найдет Сьюзен и задаст ей свой вопрос.

Выжав до отказа педаль газа, Филип с ревом понесся по ночной улице. Окна в машине были открыты, и ночная прохлада несколько остудила его пыл. Филип подумал, что ему следует быть осторожным и не мчаться на такой скорости, если он не хочет перебудить весь город и дать новую пищу для сплетен о нем и Сьюзен Уэллс.

Филип почувствовал огромное облегчение, увидев перед гостиницей машину Сьюзен. Значит, она еще здесь! Кроме нее, постояльцев больше не было — Филип знал это наверняка. Единственная гостиница Хэвена вообще большую часть времени пустовала, так как в их городок редко наведывались гости.

Он всмотрелся в темное окно комнаты Сьюзен на втором этаже — номер ее был уже известен всем и каждому в городе.