Маша почувствовала, как сердце упало куда-то глубоко-глубоко, а затем взлетело и забилось часто-часто. Перед ней стояли абсолютно живые и невредимые Гоша, Борька и Михей…

— Ты глянь, косолапый, — Борька отряхнул перчатки от снега и пихнул Михея. — Это она!

— Не факт, — покачал головой Михей, простодушно рассматривая Машу. — Та была в куртке. А эта — в пижаме.

— Да она это! — живо повернулся Борька и азартно вытянул руку. — Спорим? На что спорим? Гоша! Гоша, разбей!

Маша не верила своим глазам.

— Как? — шептала она одними губами. — Откуда?

— Мужики, спорим, она нас не узнает? — заявил Борька.

— Да это не она, — рассудительно твердил Михей. — Говорю ж: та была в куртке. Эта — в пижаме.

— Да погодите вы! — поднял руку Гоша. — Не затем же приехали… Короче… — Он взглянул на Машу, но вдруг смутился и опустил глаза. — Ты нас совсем не помнишь? Мы же вчера на одной горке каталась…

Маша молчала и только улыбалась. Глаза ее были полны счастья.

— В общем… — выдавил Гоша. — Мы извиниться приехали. Ты уж прости, что тебя вчера снегом засыпали. Неудобно получилось…

— Большие извинения, — пробасил Михей.

— А у меня извинения средние, — вставил Борька. — Я меньше всех снегом засыпал! Но тоже искренние!

Гоша снова помялся, а затем широко улыбнулся.

— Слушай, — вдруг сказал он. — Поехали снова кататься? Меня зовут Гоша, а тебя?

Если бы в доме у Маши случайно оказались ученые из книги рекордов Гиннесса, они бы зафиксировали необычный мировой рекорд, который никому не удавалось повторить раньше, и наверно никому не удастся повторить позже, даже самой Маше: ровно тридцать три секунды, чтобы одеться, умыться, причесаться, почистить зубы и даже позавтракать небольшим бутербродом. Впрочем, завтракать Маша закончила уже на лестнице, выскакивая из дома.

Здесь следовало бы написать слово «конец» и считать историю завершенной. Однако, стоит выйти вечерком на балкон и взглянуть на звездное небо, как любому станет ясно, что ни о каком окончании истории не может быть и речи.

Вот оно — созвездие Орешника, медленно проплывает над горизонтом, чуть повыше зодиакальной плоскости. Можно даже различить созревающие на его ветвях волшебные орехи. Рано или поздно наступит ночь, когда Большой Медведице вновь вздумается прогуляться по небосводу сквозь сырые туманности, не обращая внимания на Гончих Псов, бегущих за колесницей Водолея. Они снова потревожат Стрельца, и он, устав натягивать тугой лук, пустит стрелу, которая огненной полосой прочертит небо в направлении Звездного Орешника. Развесистое созвездие встряхнет ветвями и уронит созревший орех, давно ждущий своего часа. Он на миг зависнет в пространстве, а затем, набирая скорость, покатится вниз по куполу неба, выбирая, какой из миров посетить на этот раз.

Может быть, это будет Земля.

Во всяком случае, на такой вариант искренне надеются Ник и Дик, каждый вечер заступающие на дежурство у большого телескопа звездной обсерватории, затерянной высоко в горах…

Вот тогда-то все и начнется. А вы говорите —

В это зимнее утро друзья ехали по улицам спящего городка, оставляя на снегу первые в этом году следы.

Впереди ехал Борька, его кисточка на шапке смешно развивалась по ветру. Он вихлял и дурачился.