Мысль об этом причиняла Дзирту острую боль. Ему суждено увидеть, как Кэтти-бри состарится, а потом уйдет в мир иной, если только его собственную жизнь не оборвет клинок врага или когти чудовища.

Сейчас девушка снимала толстый защитный костюм и расстегивала металлический воротник, а Дзирт смотрел на нее. Под тренировочной одеждой на ней была надета только легкая рубашка. Ткань пропиталась потом и прилипла к телу.

Хоть она и воин, отметил про себя Дзирт, но она еще и красивая молодая женщина, сильная, с точеными формами, в теле которой заключена юная непоседливая душа и горячее сердце.

Если бы Дзирт не был так погружен в собственные раздумья, он, несомненно, услышал бы, как внезапно распахнулась дверь, впустив в комнату отдаленный рокот кузнечных горнов и лязг молотов.

— Эй! — послышался вопль от двери, и, повернувшись, Дзирт увидел влетевшего в комнату Бренора. Он почти приготовился к тому, что приемный отец Кэтти-бри, чересчур уж пекшийся о ней, сейчас с возмущением спросит, на что это Дзирт, Девять Проклятых Кругов, пялится. Поэтому дроу перевел дух, когда неистовый рыжебородый дворф, брызгая слюной, стал вместо этого громко бранить Сэттлстоун, поселение варваров к югу от Мифрил Халла.

Однако Дзирт почувствовал, что щеки его запылали (и от души понадеялся, что из-за черной кожи румянец будет незаметен), покачал головой, провел рукой по белым волосам, отбрасывая их с лица, и тоже начал снимать костюм.

Кэтти-бри подошла поближе, на ходу стряхивая капельки пота с густой шевелюры.

— Берктгар оказался несговорчивым? — предположила она, подразумевая Берктгара Смелого, нового вождя Сэттлстоуна.

Бренор фыркнул:

— А чего еще ждать от Берктгара?

Дзирт взглянул на прекрасную Кэтти-бри. Ему не хотелось думать о том, что она состарится, хотя он и был уверен, что она встретит старость с большим достоинством, чем большинство людей.

— Он гордый, — ответила она отцу, — да к тому же боится.

— Пф! Чего ему бояться? Пара сотен сильных молодцев вокруг, и при этом ни одного врага поблизости.

— Он боится, что не сможет тягаться с тенью своего предшественника, — пояснил Дзирт, и Кэтти-бри кивнула.

Бренор уже готов был выкрикнуть что-то еще, но затих, обдумывая слова дроу. Берктгар жил в тени Вульфгара, в тени величайшего героя варварского племени из Долины Ледяного Ветра. Того самого, что убил белого дракона Ледяную Смерть; того юношу, который, едва достигнув двадцати лет, смог объединить свирепые племена и дать им возможность зажить лучшей жизнью.

Вряд ли кто-либо из смертных сможет затмить деяния Вульфгара, подумал Бренор, и решительно кивнул в знак согласия с доводами друзей. Но при этом печаль облаком набежала на его лицо и затуманила серо-стальные глаза, потому что Бренор все еще не мог без грусти думать о Вульфгаре, бывшем ему как сын.

— А с чего, собственно, он оказался несговорчивым? — уточнил Дзирт, чтобы поскорее отвлечь дворфа от грустных мыслей.

— Да все из-за этого проклятого союза! — взорвался Бренор.

Дзирт и Кэтти-бри недоуменно переглянулись. Какая-то бессмыслица! Варвары Сэттлстоуна и дворфы Мифрил Халла и так были союзниками, работали сообща: люди Бренора добывали драгоценный мифрил и делали из него прекрасные вещи, а варвары служили посредниками между ними и купцами из близлежащих городов, Несма на Торфяных болотах и Серебристой Луны на востоке. Народы Бренора и Вульфгара вместе сражались, чтобы очистить Мифрил Халл от злобных дергаров — серых дворфов, а потом пришедшие из далекой Долины Ледяного Ветра варвары, под влиянием крепкой дружбы с кланом Бренора, решили остаться в окрестностях Мифрил Халла.