– Как же тяжело тебе пришлось, девочка моя… Сколько боли ты перенесла… Прости, – он потер лицо и серьезно добавил: – Это я виноват. Не уберег, не уследил…

Я смотрела на него с легким недоумением, но постепенно меня начало затоплять понимание.

– Вы считаете себя виноватым в том, что случилось на Кобосе? Двадцать пять лет назад…

Он кивнул.

– Мы с твоей матерью были близки всего несколько раз, – заговорил он хриплым голосом, нервно вертя в пальцах ручку с золотым пером. – Я был уже зрелым мужчиной с устоявшимися взглядами, имел троих сыновей… Увидел ее портрет случайно, друг похвастался, что его внесли в списки женихов даханни Асторгрейна… Я тогда подолгу бывал в море, политикой не интересовался, последних новостей не знал. Когда вернулся, списки были уже составлены. Назначено время Аукциона. Но что-то заставило меня подать заявку… Эрзун Асторгрейна пошел мне на встречу, хотя и попил немало крови. Пришлось выхлопотать для его людей пару должностей при Дворе, но это не важно, – он тяжело усмехнулся. – Самое интересное случилось на Аукционе. Я увидел Ее. Мельком, случайно… бродил по палаццо, изучал обстановку, потом вышел в сад. И тут показалось, что кто-то сверлит взглядом мне спину. Пристально так, неотрывно. Я резко обернулся, сразу понял, куда смотреть – и словно голову потерял. Твоя мать стояла в окне, прячась за портьерой, но я видел ее так, будто она находилась прямо передо мной. Меня как молнией ударило. Это была одержимость в самом чистом виде.

Я практически не дышала, боясь упустить хоть слово. Он замолчал, резко подаваясь в мою сторону, ногти эрзуна вошли в мягкую кожу подлокотников, а колючий взгляд впился мне в глаза.

– Я знаю что это такое, Аментис! – произнес он низким, свистящим голосом. – Знаю, что такое одержимость. Это страшная вещь. Она испепеляет душу.

Я молчала, боясь пошевелиться. Он меня напугал.

Двери каюты скрипнули, на пороге возникла вечно бдящая Рейла, но Айвердан уже расслабился, откинулся на спинку кресла и небрежным жестом приказал юмати закрыть дверь с той стороны.

– Я испугал тебя? – заботливо спросил он. – Не бойся, здесь тебя никто не обидит. Но вот Кархадан… он одержим тобою, я сразу это понял, едва увидел его. Никто не стал бы так настаивать на своем желании попасть в списки, тем более, если невеста с примесью чуждой крови, – он бросил в мою сторону виноватый взгляд.

– Что значит эта одержимость? – осторожно спросила я.

Он криво усмехнулся.

– Наш собственный суррогат любви.

Я нахмурилась. Странная фраза.

– Что это значит?

Он поднялся и сделал несколько шагов по каюте, разминая ноги и подстраиваясь под мягкое движение корабля. Затем развернулся лицом к окну и задумчиво произнес:

– Знаешь ли ты, что все Изначальные несли в себе животную сущность, которая передалась и их потомкам? В каждом Древнем от рождения живет Зверь, управляющий им изнутри. Человеческая суть это сдерживающий фактор, только вот в даханнах нет ничего человеческого. Мы единственная раса на Рее, в которой нет ни капли смертной крови. И в минуты сильных переживаний наш Зверь берет верх над разумом и рассудком.

– Мне говорили, что ахайи и драхи были потомками Изначальных и людей, – недоуменно пробормотала я.

– Это глупое заблуждение, которое мы сеем и культивируем в умах наших подданных. Но ты должна знать правду. Даханны потомки сверхъестественных существ, олицетворявших Тьму и Свет. Наши предки пришли сюда во время Разлома. И с тех пор мы тщательно охраняем чистоту своей крови. Но наших женщин становится все меньше, последнее время участились браки между кровными родственниками.