— При чем здесь собачка?

— Ни при чем, но то, что богатые жадные, — это точно. Впрочем, какое нам до них дело! Давай лучше музыку послушаем.

На столике у кровати стоял патефон, а под ним много пластинок. Вирджиния поставила тяжелую пластинку на семьдесят пять оборотов и сказала:

— Это Джин Келли, песня называется «Singing in the rain». Да ты наверняка ее знаешь.

Девушки слушали песню, и перед их глазами возникали кадры из знаменитого голливудского фильма, в котором рассказывалось про фантастическую, потрясающую страну, имя которой — Америка.

— Вирджиния, открой ворота! — приказала из кухни мать, а потом и сама появилась на пороге комнаты. — И выключи ты, ради бога, этот вой!

Изможденная, уже немолодая мать Вирджинии показалась Соне слишком нервной. Дочь безропотно подняла головку патефона, и музыка прекратилась. В секунду Вирджиния преобразилась: от аккуратной школьницы и следа не осталось — из дома выбежала расторопная служанка и бросилась отпирать ворота. Соня подошла к окну. Белая «Альфа-Ромео» промчалась мимо привратницкой, но Соня успела разглядеть человека за рулем. У него был аристократический профиль, ироничное выражение глаз, надменные губы, густые, коротко постриженные волосы.

— Можно подумать, что тебе явилась сама Мадонна, — заметила Вирджиния, успевшая уже закрыть ворота и вернуться в дом.

— Кто это был? — спросила Соня как во сне.

— Джулио де Брос, младший сын хозяйки, — ответила Вирджиния. — В семье его зовут адвокатом.

Соне было шестнадцать, и она считала любовь выдумкой поэтов. За несколько секунд, пока белая «Альфа-Ромео» проезжала мимо привратницкой, Соня, глядя на сидевшего за рулем человека, забыла обо всем на свете. Новое, незнакомое ей прежде чувство охватило ее, и она поняла, что влюбилась. «Ах, нет, это невозможно, — тут же подумала она, — он из другого мира, как я с ним познакомлюсь?»

— Строишь воздушные замки? — ехидно спросила Вирджиния.

Как девушка здравомыслящая, она руководствовалась в жизни трезвым расчетом, а не романтическими эмоциями.

— Ошибаешься, — посмотрев подруге прямо в глаза, ответила Соня. — Я строю планы на будущее.

Она сказала это спокойным ровным голосом, потому что вдруг поняла: ее будущее — это Джулио де Брос. И если она хочет рано или поздно войти в его жизнь, ей надо знать о нем все.

— За этого человека я выйду замуж, — уверенно заявила она.

— С тобой все в порядке? — Вирджиния всерьез забеспокоилась, в своем ли уме ее подруга.

— Со мной все в порядке.

— А по-моему, ты ненормальная.

— Это возможно, — засмеялась Соня. — Значит, я такая же, как и богачи. Ты сама недавно сказала, что все они сумасшедшие. Но чтобы встать с ними на одну ступеньку, сумасшествия недостаточно, нужно еще и богатство. Когда-нибудь я стану богатой, очень богатой, и они примут меня как свою.

Вирджиния посмотрела на подругу, как смотрят на тяжело больного человека, и даже приложила ладонь к ее лбу. Но лоб не был горячим, да и вид у Сони был на редкость цветущий.

— Пойдем-ка лучше обедать, — спохватилась Вирджиния. — Мама, наверное, уже заждалась нас. — Независимо от того, шутила Соня или говорила всерьез, она решила положить конец этому странному разговору.

Уже начало смеркаться, когда Соня вышла из трамвая. Первый, кто бросился ей в глаза, был отец; он стоял на остановке, и по его виду Соня сразу же поняла, что сюда его прислала мать. Боби не было, хотя он всегда бросался к ней с радостным визгом, едва она спускалась с подножки.