— Когда обретаешь свободу, не сразу понимаешь, как ею распорядиться. У тебя хорошие карты — красота, ум, душевная тонкость. Нужно только понять правила игры и играть осмотрительно.

— Мне не хватает главного, чтобы стать хорошим игроком, — расчетливости.

— В картах не расчетливость важна, а везение. Ты сумеешь распознать свою судьбу? Узнаешь, когда она к тебе придет?

— Это ты ведунья, а не я. Если знаешь, что мне делать, скажи!

— Один очень богатый и очень влиятельный человек только что подарил тебе чистокровного жеребца. Это королевский подарок. Твоя душенька довольна?

— Все это карнавальные шутки, ничего больше.

— Будь осторожна!

В эту минуту послышалась музыка. В соседнем зале оркестр заиграл твист. Соне стало смешно, как мужчины и женщины в костюмах эпохи Возрождения отплясывают входивший в моду новый американский танец.

К ней подошел официант и предложил шампанского. Она взяла бокал, залпом выпила его и решила еще немного побродить по дворцу. Из зала с гобеленами она попала в длинный коридор с затянутыми шелком стенами. На барочных подставках стояли китайские вазы, и Соне понравилось это нарочитое смешение стилей. Сюда почти не доносился шум праздника, и, проходя мимо одной из закрытых дверей, Соня услышала голоса.

— Я не избегаю тебя, Федерика, — сказал мужской голос. — Пожалуйста, не вынуждай меня оправдываться.

— Я месяцами тебя не вижу, не знаю, где ты, — раздался женский голос, — скажи, что происходит?

— Не забывай, дорогая, я работаю, мне приходится надолго покидать Милан.

— Что это за тайная работа? Я звонила в Бостон, и твоя американская секретарша заявила мне, что ты в Милане. Я позвонила в твою миланскую контору, и мне ответили, что ты на Лазурном берегу, твоя же мать уверяла меня, что ты в кругосветном путешествии. Кому верить? Может быть, у тебя другая женщина?

Наступило молчание, потом снова послышался голос женщины:

— Джулио, если ты разлюбил меня, имей мужество сказать мне об этом.

Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился мужчина в черном бархатном камзоле, на фоне которого ослепительно сиял кружевной белоснежный воротник его рубашки. Из-под небольшого бархатного берета выбивались густые темные волосы. Мужчина на мгновенье повернул голову, и Соня узнала профиль человека, который когда-то проехал мимо нее на белой «Альфа- Ромео». «Джулио де Брос», — холодея от внезапного страха, подумала Соня, но мужчина уже заметил ее.

— Чезаре Борджиа, герцог де Валентинуа, — с изысканным поклоном представился Джулио де Брос. — А ты, если не ошибаюсь, моя любезная сестричка Лукреция?

Тыльной стороной ладони, едва касаясь, он провел по ее щеке и улыбнулся. В этой улыбке были и удивление, и восторг, и желание.

Соня ничего еще не успела ответить, как рядом с Джулио появилась женщина уже не первой молодости, в которой Соня узнала постоянную клиентку Лидии Мантовани Федерику Ровести, красавицу жену Антонио Ровести, известного миланского издателя.

— Я пытаюсь выбраться в сад, — покраснев от смущения, пробормотала Соня.

— Федерика Ровести, — представил свою спутницу де Брос.

— Шарлотта д'Альбре, герцогиня де Валентинуа, — поправила его Федерика, — сестра короля Наваррского и законная супруга Чезаре Борджиа или, как его еще называют, герцога Валентино. Впрочем, не думаю, чтобы нашей юной незнакомке были интересны все эти исторические тонкости, у нее, наверное, другим занята голова.