– К счастью, без особой взаимности, – не сдержалась Дайнека.

– Зачем ты так?

– Как?

– Не по-доброму.

– Каков привет, таков и ответ.

Вячеслав Алексеевич опустил голову:

– Раньше ты была намного добрее.

Покраснев, Дайнека прижалась к отцу:

– Прости меня, папа…

Она до сих пор чувствовала себя виноватой. Вячеслав Алексеевич надеялся, что Дайнека найдет общий язык с мачехой и ее матерью, но она не собиралась этого делать. Вопрос взаимопонимания витал в воздухе, но, к счастью, уже не набирал оборотов.

Лес начинался сразу у края дороги. Казалось, что вокруг тихо. Но в этой тишине можно было различить множество звуков: шум ветра в кронах деревьев, протяжный стон птицы, хруст льдинок под чьими-то проворными лапками.

Дайнека натянула на голову шарф, сожалея, что не взяла с собой шапку. По договоренности с директрисой пансионата водитель забрал ее из дому в три часа дня, но предупредил, что у него остались невыполненные поручения. Они мотались по Москве до позднего вечера. Когда, наконец, удалось вырваться за пределы столицы, все планы перечеркнула авария на шоссе и, как следствие, гигантская пробка.

Пришлось свернуть на проселок, где их «Волгу» изрядно потрепало по ухабам, и древняя развалюха сломалась.

– Ну что? – Дайнека снова заглянула под капот.

– Ничего, – со слезой в голосе ответил водитель, пятидесятилетний коротышка с фамилией Квят. Он представился ей сразу, как только приехал.

– И что же нам делать?

– Говорил я директрисе Татьяне Ивановне… Менять нужно… Менять!

– Деталь?

– Машину! – крикнул Квят и снова влез под капот, где лежал китайский фонарик, освещая убогое нутро старой машины. Минутой позже его голос раздался уже оттуда: – Одно слово: Песня!

Он сказал так, потому что директриса пансионата носила романтичную фамилию Песня.

Дайнека сунулась в салон автомобиля, но там было еще холоднее, чем на улице. Передумав, она захлопнула дверцу и обернулась к лесу. В голову пришла безрассудная мысль: а что, если взять и ринуться в еловую чащу, да и бежать сквозь нее, не ведая страха? Бежать и бежать, быстрее осеннего ветра, чтобы никто не догнал и не вцепился в тебя зубами?

Внезапно из леса вырвалась большая черная птица. Перелетев через диск полной луны, она закричала и стала описывать большие круги. Дайнека мгновенно влезла в машину, решив ни взглядом, ни даже мыслями не тревожить загадочный лес. Никто не знает, что творится в его глубине. Живет ли там неведомый зверь или болотная нечисть, или, может быть, притаился злой человек. Через стекло ей вдруг почудилось, что за деревьями мелькнул огонек. При мысли, что в ночном лесу кто-то бродит, Дайнеке стало не по себе.

Ремонт автомобиля закончился, когда страх овладел ею всецело. Захлопнув капот, водитель вернулся в машину, завел ее, и они тронулись с места. Дайнека оглянулась и, не заметив ничего подозрительного, облегченно вздохнула.

– Здесь рядом болото, – сказал Квят. – Клятое место.

– Что значит клятое? – поинтересовалась Дайнека.

– Плохое, страшное, проклятое, – он покрутил головой. – Ну, как вам еще объяснить?

– Не надо объяснять, я поняла.

– И что характерно… – водитель поглядел на нее. – Не курите?

– Нет, не курю.

– Ах да… Вы уже говорили… – Он потянулся и вынул из бардачка сигареты. – Не возражаете?

– Нет, не возражаю. Курите.