– Я не помню всего, но в архиве хартулария варваров этот договор, конечно, есть… Однако я помню, что это был весьма выгодный для вас договор. Кажется, там даже было сказано, что если рус будет убит и его убийца сбежит, то его имущество передается родичам убитого. А если кто из русов умрет своей смертью, то его наследство получают родственники в Росии – небывалое дело! В Романии нет такого закона! Но, клянусь головой Богоматери, нет смысла обсуждать подобный договор с новым архонтом, который еще ничем себя не проявил и даже не доказал, что и впрямь обладает властью.

– Князь Ингвар проявит себя, – сдержанно ответил Асмунд.

Греки поверят, что он обладает властью, лишь когда увидят две тысячи его кораблей в своем Суду? Это можно! Многие среди руси только этого и хотят!

– А ваше посольство увидит его власть своими глазами, когда приедет в Киев, – добавил он.

– Наше посольство может прибыть к вам только на следующий год. У нас мало времени – и у меня лично, и у василевса. Слишком много дел. – Феофан с любопытством посмотрел на два перстня с самоцветами на своей правой руке, будто этот осмотр и был его важным делом. – Но василевс и синклит намерены предложить вам кое-что. Если мы достигнем соглашения и Бог благословит наши замыслы, мы убедимся в истинности власти архонта Ингера, а он получит надежду заключить почти такой же хороший договор, какой был у Эльга Старого.

– Дело? – Асмунд его не понял.

– Клянусь головой апостола Павла! – Феофан бросил палочку на стол и наклонился к послам. – Дело! Свою власть доказывают делом. Свою силу доказывают делом. Право на то, чтобы с вами считались, тоже доказывают делом! А василевс в неизмеримой милости своей готов дать вам такую возможность.

– О чем ты говоришь? – нахмурился Асмунд.

– Я говорю о хазарах, – прямо ответил Феофан. – Пока наши силы были отвлечены борьбой с сарацинами и болгарами, каганат захватил наши владения в Таврии, и мы с трудом удержали только фему Херсон. Если архонт Ингер желает быть нашим другом, он должен доказать, что достоин дарованной василевсом дружбы. Что у него действительно есть сила и он готов употребить ее на благо Василеи Ромеон. Готов ваш архонт двинуть свои войска на владения хазар в Таврии и на Боспоре Киммерийском?

– Ты сам понимаешь, что мы не сможем ответить тебе прямо сейчас, – сказал более опытный в таких делах Вефаст, пока изумленный Асмунд пытался уяснить услышанное. – Мир или война – такое решает лишь князь со всей дружиной, а ни о чем подобном еще не заходило речи…

– Ох, не заходило! – отмахнулся Феофан. – Русы прекрасно знают дорогу и к Боспору Киммерийскому, и к Гурганскому морю. Ваши архонты много раз ходили туда. Никто не удивится, если и ваш новый архонт поведет туда свое войско, чтобы – как вы говорите? – стяжать славу и захватить добычу.

– То есть василевс хочет, чтобы Ингвар напал на земли каганата при Боспоре Киммерийском? – уточнил Кольбран.

– Именно так.

– Это должен быть просто набег – грабеж поселений, захват Карши или Самкрая, увод пленных? Еще какие-то условия будут?

– Об условиях мы поговорим в другой раз, – Феофан кивнул своим подручным, те отложили писчие палочки и встали. – У меня нет на это времени, за вами пришлют позже. Но вы пока обдумайте, насколько это условие подходит вашему архонту. Другого у меня для вас пока нет.

Старинный серп полянских княгинь на вид ничем не отличался от прочих. Но сама обыденность его вида, при том, каким почетом было окружено это орудие из почерневшего железа, наводила на мысль об особенной, скрытой в нем силе, какую не увидишь простым глазом.