— Ты себя лучше чувствуешь? — спросила Ольга, подходя ко мне.

— Скажем так, на стол меня не вырвет. — Я картинно согнул руку в локте. — Прекрасная госпожа, позвольте сопроводить вас на ужин.

Оля рассмеялась, положила пальчики мне на предплечье, и мы пошли в столовую. Паразит был уже здесь. Как и Верн. Кот сидел возле корзины с едой и смотрел на безликого, который, в свою очередь, не спускал с Паразита пристального взгляда.

— Ты мог бы для разнообразия хотя бы себе тарелку достать, — проговорил я, подходя к Паразиту и вытаскивая из-под ошейника письмо.

— Вот ещё, — фыркнул Верн. — Это противоречит моим принципам и воспитанию. — При этом он внимательно смотрел на меня, точнее, на письмо у меня в руках. — Что пишут?

Я не ответил, медленно прочитав небольшое, но очень эмоциональное послание. Потом перечитал его ещё раз и поднял взгляд на Верна. Ольга в это время быстро расставляла на столе приборы и потрошила корзину.

— Ответь мне только на один вопрос, — наконец, проговорил я, продолжая сверлить взглядом безликого. — Как ты умудрился дожить до своих лет? Хотя нет, постой, у меня в связи вот с этим, — я потряс рукой, с зажатой в ней бумагой, — родилось сразу множество вопросов. И самый главный из них: Верн, ты почему такой дятел? Кто тебя надоумил тащиться сюда проверять источник, даже не предупредив своих?

— Что ты хочешь этим сказать? — Верн нахмурился. Он даже вперёд подался, пытаясь рассмотреть, что же написано в письме.

— Я хочу сказать, что отец здесь только что матом тебя не кроет, — если он думал, что я отдам ему письмо, то глубоко заблуждался. Там кроме очень нелестных характеристик одного слишком самоуверенного безликого, было ещё послание мне.

— Что именно пишет Константин? — процедил сквозь зубы Верн.

— Он пишет, что твои друзья или подчинённые, не могу сказать точно, кем вы друг другу приходитесь, практически подняли бунт. — Я перевёл дыхание и продолжил. — Некто Солак чуть ли не в открытую заявлял, что это мы тебя куда-то заманили, убили, освежевали, и, возможно, скормили Зелону. Последнее неточно. Возможно, Солак думает, что такие упыри, как мой отец и его ближайшее окружение, сами тебя сожрали.

— Что ты такое говоришь? — Верн привстал со своего места. На практически всегда невозмутимом лице появилось раздражение.

— Это не я говорил, Верн, это я сейчас отца процитировал. — вдохнув и выдохнув, я продолжил. — Признавайся, этот Солак решил воспользоваться твоим отсутствием, чтобы захватить власть? А все эти претензии, чтобы пустить пыль в глаза, прежде всего своим, а потом уже и нам: мол, эти людишки угробили нашего лидера, теперь пускай не обижаются?

— Солак никогда бы… — Верн внезапно осёкся и сел за стол, схватив вилку и яростно воткнув её в столешницу.

— Ух ты, какие у вас высокие отношения, — я даже присвистнул. — Но признайся, это экспромт твоего зама, или ты действительно никому не сказал, куда и зачем отправляешься?

— Я не успел никому сказать, — процедил Верн. — Источник начал волноваться, и я сорвался сюда. Как-то не думал, что всё может вот так обернуться.

— И о том, что надо как-то предупредить остальных, ты тоже не подумал, — я сжал зубы. — И это возвращает нас к первому вопросу: ты, как умудрился дожить до своих лет?

— Оставь этот тон, — на лице у Верна сыграли желваки, и я понял, что шутки кончились. Я ещё мало что умею, и вряд ли смогу продержаться против взбешённого безликого больше десяти секунд.