Но молодой наследник по имени Нирок был надеждой, величайшей надеждой Чистых. Могущество, сила, мастерство, отвага и совершенство этого вчерашнего птенца должны были вдохнуть новые силы в Титонический Союз, воскресить и упрочить его потускневшую славу.

Молодые совы, недавно завербованные в Союз, с тревогой и завистью следили за невероятным полетом Нирока. Им было слегка не по себе. Как они смогут жить и сражаться в блеске такой невыносимой славы? Они бы возмутились, если бы, конечно, могли позволить себе столь опасные чувства. Но поскольку об этом нельзя было даже помыслить, вместе с другими совами юнцы громко щелкали клювами, и вскоре их аплодисменты переросли в истеричную овацию. Что и говорить, Нирок был поистине безупречен!

— У него движения Глаукса! У него полет Глаукса! Великий Глаукс в сверкающей Глауморе, что за стальная хватка! Без сомнения, этому юнцу суждено великое будущее! — прокричал старый лейтенант Жуткоклюв.

Кто-кто, а уж Жуткоклюв знал толк в огненном оружии. Они со Зверобоем были одними из немногих оставшихся в живых воинов, которым пришлось встретиться с Жар-бригадой Ночных Стражей в открытом бою.

Чистые не привыкли обращаться с огненным оружием. Им приходилось заставлять себя учиться этой опасной тактике. Зато воины Га'Хуула были мастерами в обращении с огнем. Они не только ковали оружие и разные инструменты и использовали огонь для освещения своего Великого Древа, у них был даже специальный отряд угленосов, которые, не боясь лесных пожаров, спускались в самое их пекло за горящими углями. И никто не умел обращаться с огненным оружием лучше, чем Ночной Страж по имени Сорен — родной брат и убийца Клудда.

Разумеется, все разговоры о Великом Древе в Титоническом Союзе были строго-настрого запрещены. Под страхом самого жестокого наказания Чистым совам запрещалось упоминать о Ночных Стражах и легендах Великого Древа. Любые разговоры об этом были «под скрытнем» — так называли запрет на совином языке.

Со смешанным чувством Нира следила за воздушным выступлением своего сына. Теперь она не сомневалась в том, что он вырастет настоящим избавителем и отомстит Сорену за смерть своего отца. Разве она не твердит ему об этом с самого рождения?

«Мне остается лишь пожелать, чтобы желудок моего сына всегда следовал за его разумом».

В полумраке, когда последние серые клочья тьмы растворялись в бледно-розовой дымке рассвета, а совы заканчивали свои ночные дела и готовились отойти ко сну, мамочка рассказывала своему птенчику о его великом отце Клудде, павшем от свирепых когтей своего родного брата Сорена.

Это был их ритуал, своего рода молитва, которую они произносили вместе, ибо Нирок давным-давно выучил наизусть каждое слово материнского рассказа.

Как известно, жизнь каждой совы состоит из церемоний, отмечающих все важные события ее жизни, от появления на свет до смерти и Последней церемонии. Подобно всем совам, Нирок последовательно проходил через череду своих первых ритуалов. За церемонией Первого мяса, отмечающей ночь, когда молодой совенок впервые берет в клюв кусочек посущественней жуков и червей, последовала церемония Мяса на Шкурке, когда Нирок отведал настоящую, только что убитую дичь. Затем состоялась церемония Первой Косточки, после чего пришло время торжества Первой погадки.

Отлично работавший желудок птенца спрессовал шерсть и кости съеденной дичи в аккуратный шарик, который Нирок отрыгнул через клюв. Из-за этого чистого способа очищения организма от остатков переработанной пищи совы считают себя самыми благородными представителями птичьего царства, а прочих птиц презрительно именуют «мокрогузками».

Как вы уже, наверное, догадались, в ночь, с которой мы начинаем наш рассказ, состоялась церемония Первого Полета, которую Нирок выдержал с настоящим триумфом. Впереди его ждала волнующая церемония Первой Дичи, за которой следовал самый таинственный ритуал, который Чистые называли Особой церемонией или непонятным словом ТРОЗ.