– Доктор, а наркоз? – спросила она.

– Да тут пустяк, управимся за несколько минут. Я под местной анестезией выполню, – успокоил женщину Никита.

Чтобы ни случилось, показывать тревогу, неуверенность либо другие эмоции пациентке нельзя. Шутить, улыбаться – вот правильное поведение.

– Приступаем!

Никита обколол рану после обработки лидокаином, немного выждал, пока анестетик подействует, ножницами разрезал нитки, скальпелем поддел края раны, развёл. Из образовавшегося кармана обильно потекла серозная, с примесью гноя, жидкость. Никита щедро полил перекисью водорода, осушил салфетками. Что-то в глубине раны виднеется, похоже на сгусток. Никита подцепил это «нечто» зажимом, вытащил, показал главврачу. «Это» оказалось забытым тампоном. Никита бросил его в подставленный лоток. Главврач изменился в лице. Никита ещё раз промыл рану, поставил дренаж, ввёл в рану антибиотики.

– Всё, милочка, а Вы переживали! Я не сделал Вам больно?

– Нет, доктор.

Процедура, в самом деле, прошла быстро, минуты, всё же опыт сказывался.

– Всё прекрасно, Вас отвезут в палату, сделают укольчик, Вы поспите. К утру ни температуры, ни болей не будет.

Медсёстры осторожно перегрузили пациентку на каталку, увезли в палату. Артём Витальевич от души выматерился.

– Кто бы сказал, что в нашей клинике такое возможно – не поверил! А ещё доктор наук!

– Ошибок не бывает только у тех, кто не работает, – осторожно сказал Никита.

Того, кто оперировал женщину, он не видел никогда. Зачем поливать грязью человека? И без него найдётся много желающих. Как говорится, у победы родителей много, а поражение всегда сирота. Хирурги вымыли руки, сняли операционную одежду. Никита отдал распоряжения постовой медсестре. Спустились на первый этаж, но не в ординаторскую, а в кабинет главного врача. Артём Витальевич плюхнулся в своё шикарное кресло, показал Никите на кресло у стола.

– Садись. Как думаешь – обойдётся?

– Должно.

– Не видел бы своими глазами – не поверил. Ты в историю болезни ничего не записал?

– Нет, я уже говорил, Вас ждал.

– Молодец! И не надо, всё идет штатно.

Штатно, конечно, не шло. Но и всем знать об этом необязательно. Никита уже понял, что вышколенный персонал будет держать язык за зубами, боясь потерять работу.

– Накатим?

– Мне же дежурить.

– Пятьдесят граммов коньяка – это не только полезно, но ещё и мало, – пошутил главврач.

Гроза миновала. Ошибка исправлена, и Артём Витальевич повеселел. Он достал из шкафчика бутылку дорогущего французского коньяка и две маленькие рюмочки, разлил.

– Ну, с крещением, Никита Алексеевич!

Они чокнулись, выпили. Коньяк оказался чертовски хорош, Никита такого ещё не пробовал.

– А ты молодец! Не побоялся ответственности, всё сделал быстро и с пациенткой контакт нашёл, – одобрил главврач.

Артём Витальевич открыл ящик стола, вытащил две стодолларовые купюры, протянул Никите.

– Держи!

– Так я же утром за дежурство получу.

– То за дежурство, а это за то, что из дерьма вытащил. Бери.

Никита сунул деньги в карман. Ему было неудобно, но главврач разрядил ситуацию.

– Репутация клиники намного дороже стоит. Ты всё правильно сделал. Меня вызвал, историю болезни не испортил, оперативное пособие провёл быстро и грамотно.