Кажется, речь шла о каких-то овцах, которых то ли дед соседям должен, то ли соседи деду – во всяком случае, кричали все громко.
Тут Хакмар глянул старику в лицо и понял, что сделал только хуже.
Брови деда сошлись, как зимние грозовые тучи.
– Видно, совсем уж стар и слаб я стал, если мальчишка учит меня, как вести себя с чужим племенем, да и со своим тоже! – тяжелым, как чугунная чушка, голосом бухнул дед.
– Мальчик, в юрте твоего деда младшие не требуют отчета от старших, тут все наоборот, – со сдержанным гневом бросил дядя, поднимаясь и цепляя на пояс принесенный Хакмаром меч. – Распустил тебя отец. Вы, горные, никогда не понимали настоящего воспитания.
Он остановился у входа, подняв кошму, явно показывая, что мальчишке следует покинуть юрту бия племени.
От сидящего на кошмах старика веяло гневным жаром.
Хакмар поднялся, стиснув губы, удерживая рвущиеся слова – мама бы расстроилась! Коротко поклонившись – не так, как кланялись в ауыле младшие старшим, а так, как в горе наследник клана отвечал на приветствия равных, круто развернулся и вышел.
И только за порогом юрты у него с горечью вырвалось:
– Мы не знаем воспитания! Мы только умеем рисковать головой, спасая вашу честь егетов!
Ведь он же специально в учебной пещере шамана лазил в написанные на бересте свитки кодекса Снежной Королевы, стыдясь и ругая себя за нехватку отваги и недостойную егета осторожность! Пункт 27, «распространение запретного вооружения». В лучшем случае – публичное сожжение на Огне, а в худшем – три сожжения: подожгут – потушат, подожгут – потушат!
Да что ж нынче делается! Отец, потом жрица, теперь дед с дядей! Почему все, что он последнее время делает, выходит вовсе не так, как он себе представлял! Ему срочно нужно повидаться с нормальным человеком! Придерживая на бедре меч, Хакмар бегом рванул через ауыл.
Среди юрт происходило странное шевеление.
– Зап-зап-зап! – пробегающая мимо девчонка метнула на Хакмара быстрый взгляд из-под завесы черных волос и, размахивая хворостиной, погнала недоуменно блеющих овец в загон. То выбегая из юрт, то заскакивая обратно, метались женщины с ворохами тряпья. Мимо промчались возбужденные мальчишки с луками в руках. Молодой воин торопливо провел в поводу взнузданного и оседланного коня. Хакмар с разбегу едва не налетел на выскочившего из юрты двоюродного брата. В завернутом в тряпки свертке Хакмар сразу опознал Алгыров меч – тот, что он сам сковал и из рук в руки передал брату, в обход старших воинов. Дед гневался, но у дяди и брата счастливо блестели глаза, да и старик вскоре оттаял, как весенняя льдинка.
– А я тебя искал! – Хакмар на всякий случай понизил голос, кивая на сверток. – Пойдем за ограду? Я тебя поучу… – искушающе предложил он.
В ответе он не сомневался – брат всегда аж трясся, так спешил на их уроки.
Но сейчас Алгыр вдруг покраснел, торопливо спрятал замотанный меч за спину и, непривычно запинаясь, пробормотал:
– Да я не могу… Всех собирают…
– А что тут у вас? – спросил Хакмар, с любопытством оглядывая все усиливающуюся суету. – На охоту, что ли, на Ночь глядя? Так я с вами!
– Нет… Ну… Это не совсем обычная охота… А ты… – Алгыр вдруг поглядел брату в лицо и отрезал: – Все-таки не совсем нашего рода!
– Не совсем. Почти, – ледяным тоном уточнил Хакмар, круто разворачиваясь на каблуках.
– Хакмар, погоди! Хоть коня возьми, а то до Ночи не доберешься! – слабо донесся ему вслед голос Алгыра.
– Обойдусь как-нибудь, – не оглядываясь, буркнул мальчишка. |