Я улыбаюсь и вытянув, руку маню его к себе. А вот теперь, я его бешу. Вижу по его злой морде.

Я сегодня андердог. Не впервой, но раньше ставки не были столь высоки.

После того, как капитан Исайкин предупредил о правилах поединка и дал отмашку, бой начался.

Да, мальчика и правда чему то учили. Немного коряво двигается, но удары поставлены нормально. Разве что, очень медленные. В его технике чувствовался изъян, а вернее недостающий компонент.

Я двигался по кругу, держа среднюю дистанцию и не позволял прижать себя к решеткам. Плавно качал противника, раздергивал и иногда бросал аккуратные джебы, скорее раздражающие, чем наносящий хоть какой-то урон.

Я кормил его быстрыми тычками, он всё время меня выцеливал, промахивался и получал новый джеб. Так могло бы продолжаться очень долго. Могло бы, если бы не его лишний вес и слабые ноги.

Вес может быть любым, но главное чтобы его держали ноги. А они его уже слушались плохо. Это и есть тот самый, главный его изъян.

Думаю, он побеждал вообще всех и всегда, уверенно ломая противнику психику перед боем своей славой и яростью. Одним ударом.

Но вот, перед ним я и во мне нет страха. Это его бесит.

А я снова во весь рот улыбаюсь ему, кидаю на отходе двоечку.

Это мой танец. Это моё заявление этому миру. Я не упущу эту жизнь. Я уже люблю и жизнь и этот мир. Я доволен сейчас как слон. Я будто ребёнок получивший целую тележку мороженного.

Откуда-то из груди во мне рвётся наружу восторженный крик. Я хочу орать от всплеска адреналина. Я получаю удовольствие от процесса. Весь мир для меня теперь - вот эта арена. На которой я - чемпион.

На забитых и уставших ногах Тёмкин пытается поймать меня и повалить. Нет уж. Борьба с тобой в мои планы не входит совсем.

Я знакомлю его с лоукиком. Да, корявый, да слабенький. Юра не тренировался, наверное, никогда. Но я попадаю куда надо и ножка Елизара подламывается.

А теперь апперкот прям между рук. Как забавно дёргается его голова. Но так просто я тебя не отпущу.

Сбиваю правой рукой его руку в сторону и левой всаживаю в нос. Хорошо залетает. Паренёк плывёт. Познай же боль поражений!

Даю ему прийти в себя. Пробиваю по локтям. Сбиваю руки и отбиваю мышцы рук. О да, я знаю, Елизарушка, как это неприятно. Но сейчас будет прям больно.

Подшаг в сторону, скручиваюсь и пробиваю в печень. От души, с оттяжечкой. О да. И так бывает. Вот это больно. Вижу, его искривленное от боли лицо.

Когда он начинает сгибаться, то получает апперкот и разгибается обратно.

Когда на тебя сыпятся удары, один за другим, когда чтобы ты ни пытался сделать, ничего не помогает - это ломает психику, но для всех по разному. Это доминация соперника. Это почти проигранный бой.

Когда ты в отчаянии и уже потерян, не знаешь что делать, и нет никакого выхода из ситуации, именно тогда рождается воинский дух. Или же ломается и часто навсегда.

Сломленный уже неспособен сражаться и поражение это его закономерный итог. Несломленный будет сражаться до конца и если будет хоть какой-то шанс - он его заберёт и одержит победу.

Я уже задыхаюсь, а прошло всего пять минут боя. Пот заливает глаза. Но я бью и бью, не останавливаясь. Елизар уже опускает руки, но я понимаю, что просто не могу его вырубить. Тупо слишком слабые удары.

Но почему бы не свалить его?

Делаю подсечку и иду на добивание. Я вколачиваю руки в его голову. На его лице куча сечек, оно окровавлено. Он почти не сопротивляется.

Но я уже выжал максимум из тела Мещерского и на большее оно просто не способно. Удары становятся всё слабже. Но я готов бить до потери пульса. И эта готовность придаёт мне сил самому не отключиться.

Звучит долгожданный гонг. Здесь не было раундов. Мы должны биться до самого конца. Гонг означал конец поединка. Меня скидывают с Тёмкина и оттаскивают в сторону.