Я снова посмотрел на нее.

— И ты их тоже любишь, — заверила она меня. — Даже если не хочешь признаться себе в этом.

— Они будут бороться друг с другом и хватать друг друга за глотку. Они попытаются съесть меня живьем, — сказал я. — Настоящие дикари.

— Ты сможешь позаботиться о себе. Как сказал Сэмюэль-младший, ты должен быть активным, сейчас бездельникам нет места в мире.

— Ты думаешь, мне стоит принять их предложение?

Она ничего не отвечала, просто глядела мне в глаза.

Я повернулся и посмотрел в окно на Лос-Анджелес.

Было поздно. Или, скорее, слишком рано. Наступало утро. Небо на востоке уже заалело.

— А ты как? — спросил я.

— А я вернусь в Сан-Франциско и буду читать о тебе в газетах, — сказала она.

Я обернулся к ней.

— А если я попрошу тебя остаться?

Она не сводила с меня взгляда.

— На два или три дня?

— Может, и дольше.

— Я могу и не устоять.

Я долго молча смотрел на нее.

— Не уезжай, — снова попросил я. — Я сейчас от них избавлюсь.

Я прошел в комнату и направился к этим филистимлянам.